|
Оказывается, мы его потеряли. Неужели можно утратить свою шоть? Безусловно, тело — это основа нашей идентификации. Я — то прежде всего мое тело, мои мышцы, мои органы, мои суставы... [о вот воспринимаю ли я себя? Рисунок хорошо показывает, как а бессознательном уровне вы ощущаете свою телесность. Вот па тих рисунках, к примеру, нет половых органов. У вас их действи ельно нет или вы слушали голос цензуры: с какой это стати я дол-сен признаться, что не являюсь бесполым созданием? Нет, все ос- ; альное, пожалуйста, додумывайте сами. А это что такое? Ага, вме-го гениталий пририсована надпись: "Цензурой запрещено". Her, j ы так не договаривались. Причем тут цензура, чья она? Не станем томить душу, цензор — это наше сознание. Это оно ^доказывает вам, что голое тело неприлично... Совеем как в на-ей Государственной Думе, где кое-кто утверждает, что нравствен j элько одетый человек, а обнаженный — заведомо аморален... Boi ш мы сами отрекаемся от тела. Смотрите, вот эта пупктирнан j -шия или дважды обведенные очертания — они как раз и свидс-1 шьствуют о том, что именно в этих местах вы свое тело воспрш 111 аете весьма приблизительно, почти условно... Мандельштам написал такую строчку: "Дано мне тело, что миг ;лать с ним?.." Замечательно схвачено. Тело воспринимается как 254 Отчего умерло ваше тело? flu со стороны, причем вызывает искреннее удивление: в самом Ьле, что мне делать с ним? Но ведь тело и есть источник нашей нишненной радости. Оно постоянно напоминает о себе — вот оно nil |енеет от ужаса, вот содрогается от "укусов неразделенной люб-ип", как сказано у Бабеля, вот трепещет от нежного прикосновении, вот пребывает в раю удовлетворенной сексуальности. А вот из дневника пациентки, и здесь совсем про иное. "Семья для меня главное, в этом нет никакого сомнения. Но ког-л.| и была не привязана к семье (в моем первом браке), была абсолютная свобода, постоянные приключения, все время "что-то слу-Нлось. Неужели та жизнь — моя или просто возраст? Пусть даже ?кК, но то, что я имею сейчас, мне бесконечно дорого и я бы не хо-11 и; i ничего, ни капельки изменить, но отчего же так плохо, так тос-и и 11 во, серо, слабо, вполсилы? Я опять кручусь на одном месте. Раз-н I и окение, безысходность, усталость. Кто я? Какая я? Что мне надо, •и <>Пы я успокоилась? Отношение к сексу. Похоже, что он перестал ИСНя интересовать. Иногда я думаю: "Какой ужас, половой близос-i и не было уже две недели! Нет, надо сегодня же..." Вечером все та щ усталость, апатия и конечный исход: "Ничего не хочу!" — 190 —
|