|
Проанализируем яркий пример того, как происходит уподобление активности ребенка в раннем возрасте логике социального 132 норматива. В качестве социального норматива возьмем предметное значение, кристаллизующее совокупную общественную практику действования с предметом. Предметы, с «наслоенными» на них общественными значениями, предъявляют объективные требования к активности ребенка. Допустим, что младенцу вручается ложка, с помощью которой он должен поесть. До тех пор, пока он будет манипулировать ложкой в соответствии с ее физическими свойствами, логика социальной нормативности будет «молчать». Помощь взрослого заключается в том, что он управляет активностью ребенка: задерживает неадекватные и поощряет адекватные предметному значению акты обращения с ложкой. С тех пор, как ребенок впервые употребит ложку в соответствии с ее предметным общественным значением, его активность начнет перестраиваться. В конце концов предметное значение «решит» то, каким образом будет оперировать человек с предметом: место манипуляторной активности заступят предметные действия и операции, подчиненные социальному способу обхождения с предметом, общественному значению этого предмета. Еще более сложные трансформации претерпевает активность человека в процессе уподобления социальным нормам поведения. Этот процесс, по замечанию М.И.Бобневой, предполагает соизмерение индивидом способов и средств индивидуального поведения с социальными мерками, образцами и моделями возможного и должного поведения [40]. Водораздел между естественными и социально необходимыми формами активности, таким образом, проходит там, где активность начинает уподобляться социальным нормативам. Описанные виды регуляторной логики еще не имеют никакого касательства к собственно субъектно-личностной регуляции деятельности. «Личностные» логики регуляции активности - это логика смысловой необходимости и логика личностного выбора. Историческое развитие этих логик психической регуляции обязано реальным изменениям в строении деятельности и психического отражения человека. Соотношение этих логик в регуляции активности животных и человека является наиболее интересным вопросом. Вопрос на самом деле не надуманный: ведь, как известно, активность животного обусловливается биологическим смыслом природных объектов и явлений, а следовательно, в психике животного можно усмотреть зародышевые формы смысловой регуляции. Однако говорить о том, что в психике животных впервые зарождается лич- — 111 —
|