|
Более того, неуверенность в соответствии стандартам эмоционального качества, как нам кажется, может нарушить и развитие адекватного соматического самосознания. Возможно, именно с этим во многих случаях связаны переживания дизморфофобии. Характерно, что они часто возникают у девочек подросткового возраста, особенно чувствительных к оценке их внешнего вида сверстниками. Известно также, что эти переживания нередко связаны с ощущением избытка собственной "телесности" и могут привести к анорексии. Сама еда в этих случаях, как правило, отвращения не вызывает - девочки с удовольствием готовят и кормят других. Для себя же они стремятся к идеальной бесплотности, что тоже может рассматриваться как сверхжесткое подавление проявлений индивидуальной телесной жизни. Особая ранимость в контактах, дезавтоматизация процессов общения заставляет субъекта, с одной стороны, оставаться в стороне от активного взаимодействия, с другой - пытаться постоянно дополнительно контролировать и перепроверять себя. Это может обусловить развитие тенденции к постоянному "самокопанию". В быту мы часто говорим о "самоедстве" такого человека. Постоянное "самокопание" нацелено не только на реальное осмысление происходящего, но и во все большей степени становится средством саморегуляции - редукции напряжения, и связывания страхов, а это, в свою очередь, может создать зависимость от складывающихся способов защиты от астенических переживаний. Мы видим, таким образом, что увеличение чувствительности затрудняет разрешение адаптивных задач четвертого уровня, ведет к потере пластичности во взаимоотношениях с людьми. Личные связи становятся все более избирательными, хрупкими, накапливается травматический опыт непонимания и потери привязанности. Это может послужить причиной фиксации в поведении отстраненной позиции мизантропа, нелюдима, активно отказывающегося от общения с людьми. В данном случае уместно вспомнить знаменитого героя Ж. Б. Мольера или характерный для романов Ч. Диккенса тип второстепенного героя (героини) - старого холостяка, угрюмого брюзги, нелюдима, даже отшельника, который при ближайшем рассмотрении оказывается чрезвычайно ранимым, безотказным человеком, не получающим удовлетворения от своих благородных поступков, боящимся подпустить к себе людей и привязаться к ним. Дело, однако, не ограничивается нарастанием напряженности и болезненности в отношениях с другими людьми. Как и в случаях других, слишком чутких уровней, малая выносливость четвертого может изменить всю систему организации сознания, которая в целом тоже становится слишком хрупкой. Во всех предыдущих случаях, мы связывали это преимущественно с авторитарностью четвертого уровня, пытающегося своими неадекватными средствами компенсировать недостаточность низших механизмов. Теперь мы имеем дело с несколько иной ситуацией, когда страдает и сам высший уровень, и низшие инстанции, развитие которых блокируется строгими ограничениями эмоционального контроля. — 237 —
|