|
Эта драматическая ситуация ярко проявляется именно в обыденной жизни. При отсутствии удовольствия от легкости, ловкости, точности своего движения субъект не получает выраженного подкрепления от завершения совершенного им действия. В этих условиях естественно возникает вопрос: "Сделал ли я это или нет?" Установка на защиту, сохранение сложившегося стереотипа завершает дезавтоматизацию привычных действий. В результате возникает постоянная тревога, фиксируются страхи: "Погасил ли я свет? выключил ли газ или утюг? взял ли ключ? закрыл ли дверь?" На этой основе разрабатываются защитные стереотипы перепроверки себя и появляется субъективная зависимость от них, навязчивое стремление к их повторению, потому что они, как и в случае слабости первого уровня, начинают уже не столько реально контролировать совершаемое действие, сколько снимать нарастающее напряжение. Сходную картину мы увидим, если обратимся к аффективной регуляции соматических процессов. Слишком большая "привередливость" второго уровня к качеству ощущений лишает субъекта чувства телесного благополучия, непосредственной радости жизни, а это, в свою очередь, может привести к дезавтоматизации процессов удовлетворения органических потребностей. Можно предположить, что, в отличие от психосоматических нарушений, провоцируемых слабым первым уровнем, процесс удовлетворения становится болезненным в связи с дискомфортом самого сознания потребности. Он не прерывается внезапным спазмом из-за ощущения дискомфорта или испуга, а, скорее, недостаточно подкрепляется положительными впечатлениями. В связи с этим снижается общая физиологическая активность субъекта, возрастает его брезгливость, разборчивость. Кроме того, сверхчувствительность субъекта к характеру своих телесных ощущений создает благоприятную почву для подробной фиксации проявлений мнимой болезни. Тогда возникают не общие ипохондрические установки, а конкретные версии, охотное узнавание своих ощущений в симптомах известных заболеваний. В целом можно сказать, что в данном случае происходит общее снижение чувственной памяти на приятные впечатления при, наоборот, исключительной концентрации на ее плохих деталях. Картина чувственного мира прорисовывается в основном в темных тонах, в неприятных подробностях, а удовольствие становится все менее реальным. Для его достижения требуется все больше усилий - строгое педантичное следование тщательно разработанным стереотипам жизни, а они в данном случае все более "размываются", и навыки дезавтоматизируются. Переживание внутреннего и внешнего неблагополучия заставляет механизмы других уровней подключиться к организации жизненных стереотипов. Их средства, однако, тоже оказываются неадекватными и чаще всего усугубляют дезадаптацию. — 211 —
|