|
Поскольку эта книга и некоторые мои статьи о дружбе были опубликованы также на немецком, английском и испанском языках, на них обратили внимание западные социологи (Алан Силвер, Урсула Нетцольд-Линден). Нидерландский психолог Франс ван дер Линден использовал нашу схему мотивов юношеской дружбы при исследовании дружеских отношений голландских школьников и получил вполне сравнимые результаты[46]. Самым приятным для меня было то, что книгу читали не только взрослые, но и подростки. Я до сих встречаю людей, которые рассказывают, что когда-то, в студенческие годы, эта книга помогла им разобраться в своих личных отношениях. В 2005 г. вышло новое, четвертое издание «Дружбы», дополненное новейшими историко-антропологическими и социально-психологическими данными, включая довольно интересный, как мне кажется, очерк исторических судеб «русской дружбы» и ее трансформации в постсоветском обществе. Кроме разных других соображений, я включил в нее размышления о зависти, изложенные в докладе «Кризис идентичности и постсоветская психология» на конференции в Лас-Вегасе и опубликованные в журнале «Symbolic Interaction» (1993. Vol. 16. № 4). Для понимания природы зависти очень важен феномен общинности. Льюис Козер образно назвал общину (Gemeinschaft) «жадным институтом», а его жена, Роза Козер, подробно раскрыла, в чем именно состоит эта «жадность». Полюбить «дальнего», о котором мы ничего не знаем, гораздо легче, чем «ближнего». По старому восточному анекдоту, однажды Аллах увидел праведника, решил вознаградить его и сказал: «В награду за твое благочестие я выполню любое твое желание, но с одним условием – твой сосед получит вдвое больше того же самого». Праведник долго думал, а потом сказал: «О Аллах, вынь у меня один глаз!» Доказать свое превосходство над соседом можно двумя путями. Первый, положительный путь – конкуренция: «Я лучше моего ближнего и докажу это тем, что буду лучше работать и опережу его!» Второй, негативный путь основан на зависти: «Я лучше моего ближнего, и я не позволю ему жить лучше, чем я!» Соотношение этих стратегий связано не только с индивидуальными чертами, но и с социально-историческими условиями. В доиндустриальных, крестьянских обществах (Gemein-schaft) индивиды очень терпимы к межгрупповым неравенствам, основанным на различиях в происхождении или статусе, потому что эти различия считаются естественными, неизменными и бесспорными. Уровень индивидуальных притязаний в традиционном обществе тесно связан с социальным происхождением и статусом лица. Поскольку разные сословия принадлежат к разным социальным и культурных мирам, крестьяне обычно не сравнивают себя с дворянами и не пытаются сравниться с ними. Зато они чрезвычайно чувствительны, нетерпимы и завистливы к любым успехам и достижениям лиц собственного круга (внутригрупповое соперничество и общинная зависть). — 164 —
|