|
Маргарита Николаевна неприятно вздрогнула и отшатнулась. – Ах, нет, нет, – поспешил успокоить собеседник, – вам не угрожает никакой арест, я не агент, я и не уличный ловелас. Зовут меня Фиелло, фамилия эта вам ничего не скажет, ваше имя я узнал случайно, слышал, как вас назвали в партере Большого театра. Поговорить же нам необходимо, и, поверьте, уважаемая Маргарита Николаевна, если бы вы не поговорили со мной, вы впоследствии раскаивались бы очень горько. – Вы в этом уверены? – спросила Маргарита Николаевна. – Совершенно уверен. Никакие мечтания об аэропланах не помогут, Маргарита Николаевна, а предчувствия нужно уважать. Маргарита вновь вздрогнула и во все глаза поглядела на Фиелло. – Итак, – сказал называющий себя Фиелло, – позвольте приступить к делу, но условимся ничему не удивляться, что бы я ни сказал. – Хорошо, пожалуйста, – но уже без надменности ответила Маргарита Николаевна, растерялась, подумала о том, что, садясь на скамейку, забыла подмазать губы. – Я прошу вас сегодня пожаловать в гости. – В гости?.. Куда? – К одному иностранцу. Краска бросилась в лицо Маргарите Николаевне. – Покорнейше вас благодарю, – заговорила она, – вы меня за кого принимаете? – Принимал за умную женщину, – ответил Фиелло, – условились ведь… – Новая порода: уличный сводник, – поднимаясь, сказала Маргарита Николаевна. – Спасибо, покорнейше благодарю, – печально отозвался Фиелло, – и всегда мне такие поручения достаются. – И добавил раздражённо: – Дура! – Мерзавец! – ответила Маргарита Николаевна, повернулась и пошла. И тотчас услышала за собой голос Фиелло, но несколько изменившийся: – «И вот, когда туча накрыла половину Ершалаима и пальмы тревожно закачали…» Так пропадите же вы пропадом в кладовке над вашими обгоревшими листками и засохшей розой. Мечтайте о том, как вы его унесёте на аэроплане. Пропадайте пропадом! Совершенно побелев лицом, Маргарита Николаевна повернулась к скамейке. Сверкая глазами, на неё со скамейки глядел Фиелло. – Я ничего не понимаю, – хрипло, удушенно заговорила она, – про листки ещё можно узнать… но аэроплан… – И страдальчески добавила: – Вы из ГПУ? – Вот скука-то, – отозвался Фиелло, – всё по нескольку раз нужно повторять. Сказал ведь раз: не агент. Ну, позвольте ещё раз: не агент! Не агент! Достаточно? Сядьте! Маргарита повиновалась и села. – Кто вы такой? – шепнула она, с ужасом глядя на Фиелло. – Фиелло, и кончено, – ответил тот. – Фиелло! Теперь слушайте… Приглашаю я вас к иностранцу… – Вы мне не скажете, откуда вы узнали про листки и про мои мысли об аэроплане? – уже робко спросила Маргарита Николаевна. — 93 —
|