|
Музыка эта приближалась со стороны Москворецкого моста. С каждой секундой она становилась яснее. Играли марш Шопена. Первыми из-за обнажённых деревьев показались мальчишки, идущие задом 77, за ними конный милиционер, затем пешие милиционеры, затем человек пять с обнажёнными головами и с венками в руках, затем большой оркестр и медленно ползущее сооружение красного цвета. Это был грузовик, зашитый окрашенными щитами. На нём стоял гроб, а по углам его четыре человека. Зоркая Маргарита Николаевна разглядела, что один из этих четырех был женщиной, и толстой при этом. За печальной колесницей, широко разлившись до самого парапета, медленно текла и довольно большая толпа. «Кого это хоронят? Торжественно так?» – подумала Маргарита Николаевна, когда процессия продвинулась мимо неё и сзади потащились медленно около десятка автомобилей. – Берлиоза Михаила Александровича, – раздался голос рядом. Удивлённая Маргарита Николаевна повернулась и увидела на той же скамейке гражданина. Трудно было сказать, откуда он взялся, только что никого не было. Очевидно, бесшумно подсел в то время, когда Маргарита Николаевна засмотрелась на покойника. – Да, – продолжал гражданин, – много возни с покойником. И я бы сказал, совершенно излишней. Подумать только: голову ему пришлось пришивать 78. Протоколы составлять. А теперь по городу его, стало быть, будут возить! Сейчас, это значит, его в крематорий везут жечь. А из крематория опять тащи его к Новодевичьему монастырю. И к чему бы это? И весёлого ничего нету, и сколько народу от дела отрывают! Клянусь отрезанной головой покойника, – без всякого перехода продолжал сосед, – у меня нет никакого желания приставать к вам. Так что вы уж не покидайте меня, пожалуйста, Маргарита Николаевна! Изумлённая Маргарита Николаевна, которая действительно поднималась уже, чтобы уйти от разговорчивого соседа, села и поглядела на него. Тот оказался рыжим, маленького роста, с лицом безобразным, одетым хорошо, в крахмальном белье. – Вы меня знаете? – надменно прищуриваясь, спросила Маргарита Николаевна. Вместо ответа рыжий вежливо поклонился, сняв шляпу. «Глаза умные, рыжих люблю» 79, – подумала Маргарита Николаевна и сказала: – А я вас не знаю! – А вы меня не знаете, – подтвердил рыжий и сверкнул зелёными глазами. Опытная Маргарита Николаевна, к которой из-за её красоты нередко приставали на улице, промолчала, не стала спрашивать и сделала вид, что смотрит в хвост процессии, уходящей на Каменный мост. – Я не позволил бы себе заговорить с вами, Маргарита Николаевна, если бы у меня не было дела к вам. — 92 —
|