|
Она попросила пить, и ей подали чашу с лимонадом. Наихудшие страдания ей причиняло колено, которое целовали. Оно распухло, кожа посинела, несмотря на то что несколько раз рука Наташи появлялась возле этого колена с губкой, чем-то душистым и смягчающим смачивала она измученное тело. В конце третьего часа Маргарита глянула безнадёжными глазами в бездну и несколько ожила; поток редел, явно редел. – Законы бального съезда одинаковы, королева Маргарита, – заговорил Коровьев, – я мог бы вычертить кривую его. Она всегда одинакова. Сейчас волна начнёт спадать, и, клянусь этими идиотскими медведями, мы терпим последние минуты. Я восхищён! Медведи доиграли рязанские страдания и пропали вместе со льдом. Маргарита стала дышать легче. Лестница пустела. Было похоже на начало съезда. – Последние, последние, – шептал Коровьев, – вот группа наших брокенских гуляк. Он ещё побормотал несколько времени: эмпузы, мормолика 221, два вампира. Всё. Но на пустой лестнице ещё оказались двое пожилых людей. Коровьев прищурился, узнал, мигнул подручным и сказал Маргарите: – А, вот они… – У них почтенный вид, – говорила, щурясь, Маргарита. – Имею честь рекомендовать вам, королева, директора театра и доктора прав господина Гёте и также господина Шарля Гуно 222, известнейшего композитора. – Я в восхищении, – говорила Маргарита. И директор театра, и композитор почтительно поклонились Маргарите, но колено не целовали. Перед Маргаритой оказался круглый золотой поднос и на нём два маленьких футляра. Крышки их отпрыгнули, и в футлярах оказалось по золотому лавровому веночку, который можно было носить в петлице, как орден. – Мессир просил вас принять эти веночки, – говорила Маргарита одному из артистов по-немецки, а другому по-французски, – на память о сегодняшнем бале. Оба приняли футляры и проследовали к подносам. – Ах, вот и самый последний, – сказал Коровьев, кивая на последнего, очень мрачного человека с малюсенькими, коротко подстриженными под носом усиками и тяжёлыми глазами. – Новый знакомый, – продолжал Коровьев, – большой приятель Абадонны. Как-то раз Абадонна навестил его и нашептал за коньяком совет, как избавиться от одного человека, проницательности которого наш знакомый весьма боялся. И вот, он велел своему секретарю обрызгать стены кабинета того, кто внушал ему опасения, ядом. 223 – Как его зовут? – спросила Маргарита. – Право, ещё не спросил, Абадонна знает. – А с ним кто? – Этот самый, исполнительный его секретарь. Я восхищён! – привычным голосом закричал Коровьев. Лестница опустела. Маргарита, Коровьев в сопровождении кота покинули свой пост. Они сбежали вниз по лестнице, юркнули в камин и оттуда какими-то окольными и тёмными путями проникли в ту самую ванную комнату, где Маргариту одевали для бала. — 257 —
|