|
– Бита! – простонал круг игроков. Желтизна тронула скулы почтенной старухи, и она невольно провела по сукну рукой, причём вздрогнула, сломав ноготь. Девчонка оглянулась растерянно. Маргарита была уже вне карточной. Она почти не задерживаясь пролетела мимо гостиной, где на эстраде работал фокусник-саламандра, бросающийся в камин, сгорающий в нём и выскакивающий из него вновь невредимым, и вернулась в танцевальный зал. Как раз когда она подлетала к дверям, оркестр обезьян ударил особенно страшно, и танец немедленно прекратился. Пары распались, и гости выстроились в две шеренги, и шеренги эти стали бесконечны, потому что выстроились гости и в зале с шампанскими фонтанами. – Последний выход, – шепнул озабоченно Коровьев. Между стен гостей шёл Воланд, за ним Абадонна и несколько стройных подтянутых копий Абадонны. Воланд был во фраке и двигался чуть прихрамывая и опираясь на трость. Молчание стало мёртвым. Маргарита стояла неподвижно. Воланд шёл прямо на неё, улыбаясь. Подойдя, он протянул ей руку и сказал негромко: – Благодарю вас, – и стал рядом с нею. Тотчас перед группой Воланда появился слуга с блюдом, и на этом блюде Маргарита увидела отрезанную голову человека в засохших и замытых потёках крови, с приоткрытым ртом, с выбитыми передними зубами. Тишина продолжала стоять полнейшая, и её прервал только где-то далеко послышавшийся звонок, как бывает с парадного хода. – Александр Александрович 224, – негромко сказал Воланд, и тогда веки убитого приподнялись и на мёртвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза. – Вот всё и сбылось, – продолжал Воланд, глядя в глаза голове, – и голова отрезана женщиной, не состоялось заседание, и живу я в вашей квартире. Самая упрямая в мире вещь есть факт. Но теперь и вас и нас интересует дальнейшее, а не этот уже совершившийся факт. Вы были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он уходит в тёмное небытие, в золу. Мне приятно сообщить вам в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна, и остроумна. Во всяком случае, одна теория, как говорится, стоит другой. Есть и такая, согласно которой каждому дано будет по его вере. Да сбудется! Вы уходите в небытие, и мне радостно сообщить вам, что из чаши, в которую вы превращаетесь, я выпью за бытие! Итак, чашу! И тут же потухли глаза и закрылись веками, покровы головы потемнели и съёжились, отвалились кусками, исчезли глаза, и перед Маргаритой на блюде оказался череп – желтоватый, с изумрудными глазами, с зубами из жемчуга, на золотой ноге. Крыша черепа откинулась. — 261 —
|