|
Народ сбегался к дому, но не подбегал к подъездам, а глазел с противоположного тротуара. По всем лестницам топали бегущие то вверх, то вниз без всякого смысла люди. Домработница Кванта поступала теперь так: она то вбегала в квартиру и любовалась на то, как взбухает и синеет штукатурка в кухне и как дождь хлещет, наполняя вымытые чашки на столе, как из кухни выкатывается волна в коридор, то выбегала на лестницу и там кричала пробегавшим, что их залило. Через некоторое время к ней присоединилась домработница Хустовых из квартиры №30, помещавшейся под квантовской квартирой. Хлынуло с потолка у Хустовых и в кухне, и в уборной. Наконец у Квантов обрушился большой пласт штукатурки, после чего с потолка хлынуло широкой струёй между клетками обвисшей дранки. Проезжая мимо предпоследнего окна четвёртого этажа, Маргарита заглянула в него и увидела человека, в панике напялившего на себя противогаз. Ударив молотком в стекло, Маргарита вспугнула его, и он исчез из комнаты. В последнее окно Маргарита заглянула и спросила: – Уж не Лавровского ли это квартира? – Семейкиной! Семейкиной! – отчаянно ответил женский голос и в испуге прокричал: – Аэропланы! Да? Аэропланы? – Семейкиной, так Семейкиной, – ответила Маргарита и во всех четырех рамах не оставила ни куска стекла. И вдруг дикий разгром прекратился. Скользнув к третьему этажу, Маргарита заглянула в окно, завешенное лёгонькой тёмной шторкой. В комнате горела слабенькая лампочка под колпачком. В маленькой кровати с зашнурованными боками сидел мальчик лет четырех и испуганно прислушивался. – Стёкла бьют, – проговорил он робко и позвал: – Мама! Мама, я боюсь! Ему никто не ответил, очевидно, из квартиры все выбежали. Маргарита откинула штору и влетела в окно. – Я боюсь, – повторил мальчик и оглянулся. – Не бойся, не бойся, маленький, – сказала Маргарита, стараясь смягчить осипший на ветру голос, – это мальчишки стёкла били. – Из рогатки? – спросил мальчик. – Из рогатки, из рогатки, – подтвердила Маргарита, – ты спи, маленький. – Это Ситник, – сказал мальчик, – у него есть рогатка. – Конечно, он. Он, наверное! Мальчик поглядел лукаво куда-то в сторону и спросил: – А ты где, тётя? – А меня нету, – ответила Маргарита, – я тебе снюсь. – Я так и думал, – сказал мальчик. – Ты ложись, ложись, – приказала Маргарита, – подложи руку под щёку, а я тебе буду сниться. – Ну, снись, снись, – согласился мальчик и моментально лёг, и руку подложил под щёку. – Я тебе сказку расскажу, – заговорила Маргарита и положила разгорячённую руку на стриженую голову, – была одна тётя. И у неё не было детей и счастья, вообще, тоже не было, и она тогда стала зла… — 230 —
|