|
– Виноват, – отозвался Берлиоз, не сводя глаз с собеседника, – это уже преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен, более или менее, конечно. Само собой разумеется, что если мне на голову свалится кирпич… – Кирпич ни с того ни с сего, – ответил неизвестный, – никому на голову никогда не свалится. В частности же, уверяю вас, что вам совершенно он не угрожает. Так позвольте спросить, что вы будете делать сегодня вечером? – Сегодня вечером, – ответил Берлиоз, – в одиннадцать часов во Всемиописе будет заседание, на котором я буду председательствовать. – Нет. Этого быть никак не может, – твёрдо заявил иностранец. Берлиоз приоткрыл рот. – Почему? – спросил Иван злобно. – Потому, – ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в тускневшее небо, в котором чертили бесшумно птицы, – что Аннушка уже купила постное масло 9, и не только купила его, но даже и разлила. Заседание не состоится. Произошла пауза, понятное дело. – Простите, – моргая глазами сказал Берлиоз, – я не понимаю… при чём здесь постное масло?.. Но иностранец не ответил. – Скажите, пожалуйста, гражданин, – вдруг заговорил Иван, – вам не приходилось бывать когда-нибудь в сумасшедшем доме? – Иван! – воскликнул Берлиоз. Но иностранец не обиделся, а развеселился. – Бывал, бывал не раз! – вскричал он, – где я только не бывал! Досадно одно, что я так и не удосужился спросить у профессора толком, что такое мания фурибунда 10. Так что это вы уже сами спросите, Иван Николаевич. «Что так-кое?!» – крикнуло в голове у Берлиоза при словах «Иван Николаевич». Иван поднялся. Он был немного бледен. – Откуда вы знаете, как меня зовут? – Помилуйте, товарищ Бездомный, кто же вас не знает, – улыбнувшись, ответил иностранец. – Я извиняюсь… – начал было Бездомный, но подумал, ещё более изменился в лице и кончил так: – Вы не можете одну минуту подождать… Я пару слов хочу товарищу сказать. – О, с удовольствием! Охотно, – воскликнул иностранец, – здесь так хорошо под липами, а я, кстати, никуда и не спешу, – и он сделал ручкой. – Миша… вот что, – сказал поэт, отводя в сторону Берлиоза, – я знаю, кто это. Это, – раздельным веским шёпотом заговорил поэт, – никакой не иностранец, а это белогвардейский шпион, – засипел он прямо в лицо Берлиозу, – пробравшийся в Москву. Это – эмигрант. Миша, спрашивай у него сейчас же документы. А то уйдёт… – Почему эми… – шепнул поражённый Берлиоз. – Я тебе говорю! Какой чёрт иностранец так по-русски станет говорить!.. – Вот ерунда… – неприятно морщась, начал было Берлиоз. – Идём, идём!.. И приятели вернулись к скамейке. Тут их ждал сюрприз. Незнакомец не сидел, а стоял у скамейки, держа в руках визитную карточку. — 21 —
|