|
Великий канцлер Никогда не разговаривайте с неизвестными 1 В час заката на Патриарших Прудах 2 появились двое мужчин. Один из них лет тридцати пяти, одет в дешёвенький заграничный костюм. Лицо имел гладко выбритое, а голову со значительной плешью. Другой был лет на десять моложе первого. Этот был в блузе, носящей нелепое название «толстовка», и в тапочках на ногах. На голове у него была кепка. Оба изнывали от жары. У второго, не догадавшегося снять кепку, пот буквально струями тёк по грязным щекам, оставляя светлые полосы на коричневой коже… Первый был не кто иной, как товарищ Михаил Александрович Берлиоз 3, секретарь Всемирного объединения писателей (Всемиописа 4) и редактор всех московских толстых художественных журналов, а спутник его – Иван Николаевич Попов, известный поэт, пишущий под псевдонимом Бездомный 5. Оба, как только прошли решётку Прудов, первым долгом бросились к будочке, на которой была надпись: «Всевозможные прохладительные напитки». Руки у них запрыгали, глаза стали молящими. У будочки не было ни одного человека. Да, следует отметить первую странность этого вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее не было никого. В тот час, когда солнце в пыли, в дыму и грохоте садится в Цыганские Грузины 6, когда всё живущее жадно ищет воды, клочка зелени, кустика, травинки, когда раскалённые плиты города отдают жар, когда у собак языки висят до земли, в аллее не было ни одного человека. Как будто нарочно всё было сделано, чтобы не оказалось свидетелей. – Нарзану, – сказал товарищ Берлиоз, обращаясь к женским босым ногам, стоящим на прилавке. Ноги спрыгнули тяжело на ящик, а оттуда на пол. – Нарзану нет, – сказала женщина в будке. – Ну, боржому, – нетерпеливо попросил Берлиоз. – Нет боржому, – ответила женщина. – Так что же у вас есть? – раздражённо спросил Бездомный и тут же испугался – а ну как женщина ответит, что ничего нет. Но женщина ответила: – Фруктовая есть. – Давай, давай, давай, – сказал Бездомный. Откупорили фруктовую – и секретарь, и поэт припали к стаканам. Фруктовая пахла одеколоном и конфетами. Друзей прошиб пот. Их затрясло. Они оглянулись и тут же поняли, насколько истомились, пока дошли с Площади Революции до Патриарших. Затем они стали икать. Икая, Бездомный справился о папиросах, получил ответ, что их нет и что спичек тоже нет. Икая, Бездомный пробурчал что-то вроде – «сволочь эта фруктовая» – и путники вышли в аллею. Фуктовая ли помогла или зелень старых лип, но только им стало легче. И оба они поместились на скамье лицом к застывшему зелёному пруду. Кепку и тут Бездомный снять не догадался и пот в тени стал высыхать на нём. — 16 —
|