|
Работа была кончена чрезвычайно быстро. Баба ушла, получив расчет. Следовало бы немедленно взять «серьезное сочинение», столовый нож и приступить к серьезному занятию; но я, прежде чем сделать все это, почему-то счел нужным предварительно поговорить со старухой кухаркой. – Кто такая эта женщина? – Да это тут одна вдова… – Здешняя? – Знамо, здешняя… Муж-от у нее помер недавно в больнице, в сумаешедшем доме. Помешался на деньгах – всем, говорит, по двести тысяч награды дам… А недавно и кончился в больнице. Ну вот она и бьется теперь… Чай, помнишь, как дом-от вздумал обоем обивать, так маляр к тебе напрашивался?.. Годов пять, что ли, никак будет? (Старуха жила у меня с незапамятных времен). И вот опять, чрез пять лет, всплыла в воспоминаниях моих тщедушная фигура маляра, всплыла случайно, как обыкновенно всплывают в нашей памяти, памяти людей, поглощенных своим недосугом, тысячи случайностей чужой жизни, случайностей, никогда почти не уясняемых, а остающихся в виде каких-то обрывков чужой жизни, затемняемой мелочами того же личного недосуга. Как только старуха вспомнила о том времени, когда я вздумал «обоем обивать» свой дом, так я опять вспомнил и обои, и цветы на обоях, и цену, вспомнил и тщедушного маляра, который извивался передо мною, чтобы получить работу, вспомнил и тех двух маляров, которые эту работу перехватили у него. – Да, да, – сказал я кухарке, – помню; это тогда он пришел первым… а потом пришли другие?.. – Ну-ну!.. Это тогда его родной отец со своим сыном работу от его отбил… – Как родной отец? – И-и! Такой зверь дикий, да хуже еще!.. – Как же это? Я и не знал, что его отец. – Иде ж тебе знать! И мы-то здесь уж завсегда живем, и то, почитай, не знаем… Он, покойник-то, от первой жены его сын-то… Покуда жива была мать, то есть первая жена, и отец это не такой был зверище… А уж мать-то как его любила, баловала, нянчилась!.. Нежный был ребенок, чувствительный. И отец-то в ту пору другой был – все, бывало, с сынишком на работу свою малярную ходит, обучил его своему мастерству рано… Ну, а как умерла мать, отец и задумал жениться на другой и взял тоже из нашей деревни девку… Только не дай бог какая ведьма!.. Пока своих детей не было, еще и так и сяк терпела пасынка, а как свои-то пошли – и стала его сживать со свету, а отец и вовсе этой бабе подвергся: что она скажет, так тому и быть… Гнали, гнали малого, искореняли, искореняли его – принужден был уйти от них куда глаза глядят… Бывало, слезами плачет, обливается… По крестьянству не умеет, а малярное дело отец отбивает; но пока не женился, все кое-как на одного-то хватало… А как оженили – так уж тут стало ему хоть разорваться… Жена-то у него бойкая, работящая, а ему не поспеть по крестьянству-то за ней!.. Вот он стал рвать себя на части – бегает, просит работы, ночей не спит, а родной-то отец его, как волк зубами, раз да раз за самое свежее мясо, оторвет да оторвет себе, да еще осрамит сына-то родного!.. — 54 —
|