|
– Не трудитесь, пожалуйста, прошу вас, не беспокойтесь… Позвольте просить у вас чернил. Хозяин засуетился, поискал чернил на полке, под лавкой, побежал к жене, разогнал кучу ребят, столпившихся в сенях. – Напрасно вы так… Благодарю вас!.. – сказал чиновник… – Ваше имя и фамилия? – Гаврила Кашин. Началось писание протокола; чернильницу подавал сам хозяин, желавший ответить тою же вежливостью, которую оказывали ему. Оправдываться, просить, предлагать помириться – он и не думал, ибо вполне понимал, что теперь «не то время», что настала такая вежливость, от которой нет никакого спасенья. Отвечая на вопросы чиновника, он в то же время старался подать ему спичку, чтобы закурить папироску, советовал взять другое перо, так как в этом мало росчерку; с своей стороны чиновник, выводя предложенным пером фразы вроде: «незаконная продажа вина, что по силе… статья… устава о наказаниях…» и т. д., предлагал мимоходом самые доброжелательные вопросы. – Семейство ваше при вас? – При себе имею… – Много ли деток? – Пять человек. – Слава богу! – Благодарение богу!.. Это муха там в чернилах… Самый махонький хворает все… Не знаем, как быть… – Вы бы к доктору… – Где у нас доктора найдешь?.. Да надо!.. – Этого оставлять так нельзя, болезнь может развиться… Имеете ли имущество?.. – Лошадь имею… – Мне следует, – с иронической улыбкой сказал чиновник, – следует с вас получить пятьдесят целковых за то, что я вас открыл. Ироническая улыбка, относившаяся к самому факту получения этих пятидесяти рублей, играла на устах чиновника. – Я знаю-с! Лошадь имею… Песочку? сию минуту. – Не беспокойтесь… Не беспокойтесь, пожалуйста… Засохнет и так… – махая написанным листом и дуя на него, говорил чиновник… – Потрудитесь подписать. Гаврила Кашин подписал свою фамилию. – Благодарю вас. А у вас, должно быть, здесь хорошо летом, в лесочке-то? – У нас место хорошее… – Я думаю, для детей… Им здорово… – Конечно, что… На вольном воздухе… – Да… это очень хорошо!.. Ну-ка, любезный, – обратился чиновник к солдату, – потрудись, пожалуйста, подписать твою фамилию. Ты был свидетелем… – Я, ваше высокоблагородие, неграмотен. Уж вы меня, сделайте милость, увольте от этого… – Как неграмотен? а ты же показывал мне объявление? – Ваше благородие! Сделайте милость! Шел я в город… Сделайте одолжение, отпустите! – Нельзя, друг мой. Потрудись подписать и иди… — 269 —
|