|
– Что, любезная, здесь Иван, музыкант, проживает? – Это который на скрипке? – Этот. – Здеся… Да шут их знает, шатуны этакие… их, поди, с собаками не сыщешь… При этом будочница подняла ухват кверху и постучала им в потолок… – Сейчас! – глухо отозвались с потолка. – Аль они у вас под крышей зимуют? – спросил мещанин. – А то где же? Тут, чай, сам видишь, негде повернуться двоим… А иной раз пьяниц наволокут: хоть возьми завяжи глаза да беги вон. – Так, так, – подтвердил мещанин. – А что ж, думаешь, под крышей? – продолжала будочница. – Там им, погляди-кось, какое тепло-то!.. Труба горячая, что твоя лежанка… – Так, так! Место духовитое… Труба дает теплый дух… – Там им за первый долг валяться-то!.. – Это справедливо! место хорошее… место миловидное!.. Мещанин сел на лавку, погладил свои седые волосы и огляделся. – Мешкают они что-то, – сказал мещанин, помолчав. – Товарищей скликают… Что вы свадьбу, что ль, затеваете? – спросила будочница. – Да что будешь делать, матушка! – Кто такие? – Кушаковы, мещане… здешние жители. Вот внучку просватал за кондитера Ваньку… – Это хромой-то? – Хром, матушка, точно, что хром!.. Ну, дохтора обещались оттянуть эту хромоту-то… Беспременно, говорят, оттянем в другое место… И примочку дали, дай бог здоровья… Примачивайте, говорят, через два часа по столовой ложке… – Ну, дай бог! – Уж мы и сами бога молим… К спине бы ее, хромоту-то… – В спину? – спросил Мымрецов, неожиданно услыхав слово, так близко подходящее к шивороту. – К спине, к спине, друг! Потому, надо так сказать: которая это нога кондитерова, то она более двадцати годов изувечена; ну, мы имеем упование на господа… – Пьет-то он дюже! – с соболезнованием проговорила будочница. – А уж и девочка ваша! – Девочка, одно слово! Рукоделью обучена… – Первая по здешним местам девушка! Уж и мастерок!., ах! – Ну, да ведь где, матушка, непьяного-то возьмешь? Кто не пьяница-то по нынешнему времени? Мещанин вздохнул. – И тяжка же наша женская часть! – заговорила будочница, смотря в печку. – Живет девушка невинная, чувствует про себя всякую любовь, а наместо того: – хвать! да за пьяницу!.. На увечья да на каторгу!.. – Родная! – грустно сказал мещанин. – Нету не пьяницто, нету их! У кондитера, у Ваньки, по крайности сейчас пятьдесят целковых есть! Да платье, погляди-кось, какое невесте подарил! Только что в двух местах маленько тронуто, а то все чистое, можно сказать – муре! Так-то-ся!.. Санта-дубовое обещался – случай есть… Вот и гляди на него! каков он кондитер-то… — 221 —
|