|
Вечером мы вышли на крыльцо постоялого двора, не зная, куда идти – направо или налево. По большой дороге плелись богомолки и богомольцы. Иные из них садились близ крыльца перевязать лапоть или просили напиться и скоро уходили далее. На крыльце было общество. Здесь на ступеньках сидел хозяин – лысый чернобородый мужик, невидимому спросонок, угрюмый и пыхтевший, как самовар. Он был в ситцевой рубашке, босиком и сурово посмотрел на нас. – Расчет, что ли, требуется? – спросил он нас, искосясь. – Да! Расчет бы… – сказали мы, хотя в сущности хотели посидеть на крыльце. – Авдотья! – позвал хозяин жену таким голосом, словно бы он хотел ее растерзать. – Авдотья! Иди, что ли! заснула там? Авдотья, жена хозяина, появилась на крыльце. Она недовольно сморщила свое лицо и пискливым, тоже крайне расстроенным голосом спросила: – Ну что? Говоря это, она одновременно обращалась и к нам и к мужу. – Расчет дай господам. – Почему же «господам»? – вдруг спросил Павлуша Хлебников, имевший неосторожность нарядиться в деревенский костюм, купленный в городе. Этот вопрос весьма заинтересовал и дворника и дворничиху, так что у последней почти вовсе исчезло недовольное выражение лица. – А кто же вы? – сказала она. – Я сейчас вас узнала. – По чему же? – Вот чудаки-то! Что ж вы, мастеровые, что ли? Мы не могли дать ответа – кто мы. – Нешто мастеровые, – продолжала она, – станут трескать – извините – под такой день скоромь? Мы опять не могли ответить, ибо не знали, «под какой день» с нами случилось путешествие. – Под какой день? – спросил Павлуша. Тут хозяйка захохотала, ударив себя руками о бедра, а хозяин поворотил к нам жирную багровую щеку и, искашиваясь сердитым глазом, спросил: – Да вы куда идете-то? Положение наше стало еще труднее. – К угоднику, что ли? – К угоднику! – ответили мы наудачу. – А потребовали молока! – произнесла хозяйка. – Какие же вы мастеровые? Нешто мастеровой человек сделает так-то? Он бога помнит, он не смеет этого… Я сейчас вас узнала, как потребовали молока… Как это можно, чтобы простой человек… Простые вы!.. А вы зачем нарядились-то, баловники?.. какие притворщики!.. – К угоднику идти на богомолье, – сказал хозяин довольно нравоучительным тоном: – да наряжаться, словно на масленице, – тут порядку мало. Так нельзя! Хозяин даже тряхнул головой: – так убежденно и нравоучительно произносил он каждое слово, – Какой человек имеет веру, тот идет, – продолжал он тем же нравоучительным тоном: – идет, например, с верой, например, да! А не то что… чтобы… молока там… Ему память раз в год, стало быть, надо ее почтить. А не то что… — 182 —
|