|
Порфирыч делал первый шаг. …Вечером в нижних окнах дома «барина», долго стоявших забитыми наглухо, светился огонь. На столе лежал покойник, в мундире; две длинные седые косицы падали на подушку; стояли высокие медные подсвечники; солдаты, бабы пришли смотреть «упокойника». Унылая фигура последней фаворитки барина, Лизаветы Алексеевны, в огромной атласной шляпе, с заплаканными глазами и руками, державшими на сухой груди платок, ныряла в толпе там и сям, пробивая плечом дорогу к одному из душеприказчиков. – Семен Иваныч, – слезливо говорила она, – неизвестно… мне-то?., хоть что-нибудь? – Я вам сто тысяч раз говорю – не знаю! – Не сердитесь! ради бога, не сердитесь!.. Голубчик! – Что вы пристаете? Сидите и дожидайтесь! – Буду, буду, буду! Боже мой! Ах, господи! Лизавета Алексеевна садилась в угол, тревожно бросая глазами туда и сюда. Заметив, что душеприказчики разговорились, она минуточку подумала и вдруг без шума шмыгнула в другую комнату. Горели свечи, лампадки. Дьячок с широкой спиной приготовлялся читать псалтырь, переступая в углу тяжелыми сапогами. В виду покойника толковали шепотом. Было упомянуто о том, что хоть и все мы помрем, но всё «как-то»… к этому присовокуплялось: «ни князи… ни друзи…» А затем, после глубокого вздоха, следовал какой-нибудь совершенно уже практический вопрос, хотя тоже шепотом: – А вот, между прочим, не уступите ли вы мне рыжего мерина? под водовозку? – Ох, мерина, мерина! – глубоко вздыхал душеприказчик, думавший, может быть, крепкую думу о том же мерине. – Погодите, Христа ради, немножечко! Дьячок кашлянул и зачитал: – Блажен му-у-у-у… – Караул!!! КраулП Стой! – раздалось под окнами. – Господи Иисусе Христе! Что такое? – зашептала публика, и все бросились на улицу… – Стой! Стой! Н-нет! ввррешь! Брат! брат! Народ, сбежавшийся со свечами, увидел следующую сцену. Прохор Порфирыч старался вырвать из рук Лизаветы Алексеевны огромный узел, в который та вцепилась и замерла. Из узла сыпались чашки, стаканы, серебряные ложки и проч. – Брат, брат! Краденое!.. – Мадам, – сказал значительно душеприказчик, – пожалуйте прочь!.. Прохор Порфирыч налег на врага узлом и потом сразу рванул его к себе. Лизавета Алексеевна грохнулась оземь. Толпа повалила вслед за победителем. Надо всеми колыхался огромный узел. – Как? воровать? – громче всех кричал Порфирыч. – Нет, я тебя не допущу! Извини!.. Узел свалили на крыльцо с рук на руки душеприказчику, который говорил Порфирычу: — 55 —
|