|
– Недурно, Гаврила Иваныч? – бормотала супруга, вертясь перед зеркалом. – Не правда ли, мило? – Очень мило! Из крепированных волос, – обратился он ко мне. – Легонький! Трескотня эта продолжалась минут пятнадцать, наконец супруги ушли. – Спит Коля? – послышалось за перегородкой. – У них животик тугой. – Пусть его спит… а? Не правда ли… мило? – Очень, очень прилично!.. Что же ты – надо дать на обед. Последовал шопот. – До десятого надо протянуть, – говорит муж. – Погодить бы покупать-то. – До которых пор это годить?.. Позвольте узнать? – На стол-то мало. – Пожалуйста, будь спокоен… На – вот тридцать копеек… купи картофелю… Детям вредно мясо… тяжело ложится на желудок… гороху. Горничная ушла; между супругами происходил разговор насчет того, что как это все к лицу и дешево, и насчет того, что как бы с тремя рублями протянуть до десятого. Во время этого разговора супруг опять вошел ко мне и объявил: – Долго ли я ходил? Каких-нибудь два часа, а пятнадцати целковых как не бывало… Вот оно, батюшка, семейная жизнь! А нельзя! Надо поддерживать обстановку!.. Такие уж уродились мы с женой – горды мы очень!.. Гордости тьма-тьмущая! После целого дня всевозможных бессмыслиц, которых мне пришлось быть свидетелем, я полагал уже, что гордая глупость моих хозяев разыгралась до конца и продолжения ее не будет; но ночью, когда все живущие в квартире были уже в постели, с двуспальной кровати моих хозяев, вопреки моему желанию, до меня неожиданно донеслись слова: – К другим ходим, к себе никого… Много ли тут… водки, селедки… – говорила жена. – Н-да… Селедочку с лучком… помочить ее. Очевидно, что супругам недостаточно было того, что шиньон лежал в коробке на шкафу; им нужно было видеть его в действии. Вследствие этого вечером следующего дня ко мне еще раз явился хозяин. – Позвольте вас просить, – сказал он, – завтра провести с нами вечерок. – Я должен быть в другом месте. Извините! – Очень жаль! А то бы в карточки? партийку? – Не играю в карты. – Очень жаль. Особенного ничего не будет. Но, надеюсь, все будет прилично. Мы с женой… – Не могу! – сказал я решительно. – В таком случае позвольте просить у вас комнату на несколько часов? Я изъявил согласие. Целое утро следующего дня хозяин бегал по городу, отыскивая денег. Часам к двум он воротился с кульком, потным лицом, вытаращенным глазом и дергающейся щекой. – Что будешь делать! – говорил он мне. – Не успел повернуться – десяти целковых нет в кармане! Живи, как знаешь… — 263 —
|