|
Вся эта обстановка с французским языком и глупостью начинала мне надоедать. IIIХозяин несколько раз говорил мне, что он с женою теперь стеснен в обстоятельствах. Соображаясь с его взглядами на вещи, слова эти надо было понимать так, что ему нет возможности хорошенько распластать селедку, словом, развернуться и свободно вздохнуть, приобретя что-либо, соответствующее развитию и усовершенствованию обстановки. Однажды я был разбужен утром какими-то довольно громкими звуками, доносившимися из передней. – Почивают еще, вчера поздно пришли от знакомых, – говорила горничная кому-то. – Нет уж, сделайте милость, разбудите Гаврила Ивановича, – умоляющим тоном произнес какой-то надорванный голос. – Мне никак нельзя… Как же, сами приказывали поскорее, я старался, заказной сюртук заложил на материал под жилет… Нет уж, сделайте милость! – Да право… В первом часу бы. – То есть никак нельзя… Я бы рад всей душой… Ну никак невозможно… Сделайте одолжение! Ребенок нездоров… Велики им три рубли? Горничная молчала, слушая убедительнейшие просьбы портного, и, наконец, пошла к хозяевам. Через несколько времени она возвратилась и сказала: – Право бы, в первом часу… – Нет, уж я больше не могу! В голосе портного звучало раздражение. Вследствие особенного устройства петербургских квартир я невольно слышал все, что ни говорилось у хозяев; крик и разговоры детей порядочно-таки надоедали мне. Горничная во второй раз возвратилась к хозяевам, и на этот раз я слышал какой-то шопот. Полагая, что у них нет денег, и зная, что через день-два мне придется платить за квартиру, я позвал горничную и отдал ей деньги для передачи хозяевам. Голос портного был до того действительно трогателен и пропитан крайнею нуждою, что я с охотою решился внести деньги прежде срока, хотя они были мне очень нужны самому. Горничная отнесла деньги господам. – Очень вам благодарен! – произнес хозяин громко, и между супругами начался полугромкий разговор. Среди его к уху моему, ожидавшему услышать что-нибудь благоприятное для портного, стали доноситься слова совершенно другого рода. – Простенький, а? – слышалось мне. – Из крепированных волос? – Да. Это хорошо! – сказал самодовольно хозяин. – Помилуй, ведь надо же наконец! – лепетала супруга. – Как же ему-то? – Переговори!.. Что такое – не может подождать трех целковых; ему же дают хлеб, работу, и он не может погодить. Поди сам! Портной кашлял, стоя в передней и ожидая, как сказала горничная, что барин сами выйдут. Послышалось шлепанье туфлей и покашливание. — 260 —
|