|
После заклятия, которое Дуняша наложила на себя, прогулки по коридору и созерцание стены продолжались попрежнему, и, следовательно, все шло по-старому. Переждав первое время ненависти ко всем мужчинам, которую чувствовала Дуняша, дворник вторично напялил на себя новую синюю чуйку и, выбрав время, поместился посреди двора, против окна, на котором сидели белошвейки. Сняв почтительно картуз, дворник раскланялся и произнес: – Все ли, красавицы, в добром здоровье? – Мужик! – отвечали ему. – Ах! – шутливо воскликнул дворник. – Что такое? Неужто ж мужик не стоит ничего? не угодно ли, барышни, папиросочек? Легкие-с! – Давай! – кричали ему сверху. – Царь небесный! – с улыбкой воскликнул дворник. – Слава богу! Через минуту он был на коридоре. – Что же вы, Дунечка, как теперь? – Ежели ты мне только посмеешь поминать об этом, – я тебя! – Ой! – вскрикивал дворник. – Чуфыря! – Это еще что такое? – Михрюк! – вставляла Татьяна. – Хряк! – присовокупляла третья подруга. Раздавался дружный хохот. – Акулина Матвеевна! – говорил дворник, обращаясь к кухарке. – Как меня-то? Изволите слышать? – Дуры! – решала Акулина. – Нет-с! – заступался дворник. – Они – барышни, а мы мужики необразованные! Им обидно! Ну-с, до приятного свидания! бог с вами! Уходя, дворник кивнул Акулине. С следующего дня, быть может благодаря советам Акулины, дворник принял другую методу: он попрежнему расфранчивался, маслил волоса, но «мужицких» своих разговоров не разговаривал. Аккуратно, в известный час, он появлялся посередине двора и раскланивался. – Иди сюда, Иван! – звала Акулина из коридора. – Иди к девушкам… – Зачем ты его зовешь? – с негодованием восклицала Дуняша. – Мужицкая образина!.. – И правду! – подтверждала Татьяна. – Этот еще хуже Андрюшки, Полено деревенское! – Погляжу я на вас, – говорила Акулина, – и совсем-то вы ду-ры! ей-богу! «Хуже Андрюшки»? Ну как же ты смеешь это говорить? Андрюшка прощелыга, сделал грех и ушел – не сказался, а этот человек – строгий… всегда он дома, и уйти ему некуда!.. Входил дворник и робко помещался на кадушке против Дуняши, помахивая картузом. – Что вылупился! – вскрикивала ему прямо в глаза Татьяна. Дворник молча двигался на своем сиденье и не отвечал. – У-у! рожа. – Дура! как есть дура! Ты, Ваня, не смотри на нее, скоро и она хвост подожмет! – говорила Акулина. — 224 —
|