|
– Обыкновенно любила! – крайне робко говорила Дуняша и, видимо, старалась понять, как же это так все случилось? – И ведь, изволите видеть, – продолжала Акулина, – скучает-с!.. И полагает так, будто бы по нем-с… – Конечно по нем… – говорила Дуняша… – Врешь!.. – Нет, по нем! – Врешь, говорю! – прерывала Акулина с сердцем. – Врешь! просто у тебя дурь в голове-то стоит… Вот!.. О, да господи, и не поймешь, что у них там в голове-то! Сказано – дуры, дуры и есть! Сдуру пропадет, да потом «люблю», вишь! Врунищи этакие! Вон Солоша (Соломонида), та, по крайности, прямо говорит мне… Таким образом в истории Дуняши не было ни одного основательного повода, который бы мог объяснить ее несчастье. Как же это так? Погибнуть (Дуняша впоследствии погибла окончательно) безо всяких причин? * * *Герой Дуняшина романа закончил последнюю главу его тем, что тихонечко отыскал другое место и тихонечко туда переехал. Тайному побегу его способствовал дворник, хранивший тайну переселения на другое место до тех пор, пока переселение это не было устроено окончательно. Уладив это дело, дворник надел новую синюю чуйку, туго подвязал галстук, примазал салом белобрысые волосы, даже, кажется, смазал этим же салом кстати и всю физиономию и отправился в мастерскую Марьи Петровны. – Хозяйка дома? – вежливо спросил он. – Куда залез! – закричали на него девушки. – Убирайся! Мужлан! – Будьте так добры! – вежливо говорил дворник. – Что такое? Марья Петровна у себя? – Нету! Ступай!.. – А мне бы надо было. Дело есть! – Ступай, ступай! Нечего проедаться. – Я пойду… А Андрюшка-то (герой), – того… сбежал. Дуняша ахнула и обмерла. – Стал на место, не сказался где, этакой подлец! – продолжал дворник. – Как он про вас, Дунечка, отзывался… – Как? – спрашивала плакавшая Дуня. – Безобразно-с! Ругал, ругал!.. Уж он вас так-то ли… Даже слов нет! – Ах он! – вскрикнула Дуня. – Да-с. И не сказался. Стал на место неизвестно где… Подлец! Дворник постарался как можно лучше раскрасить Андрюшку и, когда убедился, что вполне достиг этого, почтительно раскланялся и ушел. Такой, поистине лакейский, поступок героя первое время занял внимание всей белошвейной. Не знала только хозяйка: она вообще решительно ничего не знала, что делается у нее в доме. Дуняша, слишком неожиданно получившая оскорбление, в первое время как будто бы изменилась: из вялой и кислой она стала решительнее. — 222 —
|