|
– Ну, что ты думаешь? – начал я, не дождавшись, чтоб он заговорил. – Я виноват перед нею, – произнес Фустов глухо. – Я поступил… необдуманно, непростительно, дико. Я поверил этому… Виктору. – Как! – воскликнул я, – тому самому Виктору, которого ты так презираешь? Да что он мог сказать тебе? Фустов скрестил руки и стал ко мне боком. Ему было совестно, я это видел. – Ты помнишь, – промолвил он не без некоторого усилия, – этот… Виктор упомянул о… о пенсии. Это несчастное слово засело во мне. Оно всему причиной. Я стал его расспрашивать… Ну, и он… – Что же он? – Он сказал мне, что тот старик… как бишь его?.. Колтовской, назначил эту пенсию Сусанне, потому что… оттого… ну, словом, в виде вознаграждения. Я всплеснул руками. – И ты поверил? Фустов наклонил голову. – Да! Я поверил… Он также сказал, что и с молодым… Словом, мой поступок не имеет оправданья. – И ты удалился, чтобы всё перервать? – Да; это лучшее средство… в таких случаях. Я поступил дико, дико, – подхватил он. Мы оба помолчали. Каждый из нас чувствовал, что другому было стыдно; но мне было легче: я стыдился не за себя. XX– Я бы теперь этому Виктору все кости переломал, – продолжал Фустов, стиснув зубы, – если бы сам не сознавал себя виноватым. Я теперь понимаю, почему вся эта штука подведена была: с замужеством Сусанны они лишались ее пенсии… Подлецы! Я взял его за руку. – Александр, – спросил я, – ты был у ней? – Нет; я прямо с дороги к тебе. Я пойду завтра… завтра рано. Этого нельзя так оставить. Ни за что! – Да ты… любишь ее, Александр? Фустов как будто обиделся. – Конечно, я ее люблю. Я очень к ней привязан. – Она прекрасная, честная девушка! – воскликнул я. Фустов нетерпеливо топнул ногою. – Да что ты воображаешь? Я готов был жениться на ней, – она же крещеная, – я и теперь готов на ней жениться, я уже думал об этом, хотя она старше меня. В это мгновенье мне вдруг показалось, что на окне сидит, склонившись на руки, бледная женская фигура. Свечи нагорели: в комнате было темно. Я вздрогнул, вгляделся пристальнее и ничего, конечно, не увидал на подоконнике, но какое-то странное чувство, смешение ужаса, тоски, сожаления охватило меня. – Александр – начал я с внезапным увлечением, – прошу тебя, умоляю тебя, ступай сейчас к Ратчам, не откладывай до завтра! Мне внутренний голос говорит, что тебе непременно должно сегодня же увидаться с Сусанной! — 74 —
|