|
…тайный советник! – Гражданский чин 3-го класса по Табели о рангах. Титуловался «ваше превосходительство». Действительный тайный советник – гражданский чин 2-го класса. Титуловался «ваше высокопревосходительство». Немногие гражданские чиновники именовались действительными тайными советниками 1-го класса. Производство в чины 1-3-го классов осуществлялось по усмотрению императора. Чиновниками такого ранга обычно занимались должности министра, генерал-губернатора. Они могли быть также сенаторами и членами государственного совета. …я бы теперь был генерал-адъютантом! – то есть человеком, носящим одно из высших воинских званий в России. Генерал-адъютанты состояли при царе, генерал-фельдмаршалах и их помощниках, при полных генералах; несли адъютантские обязанности (лат. adjutans – помогающий) и вели делопроизводство. С начала XIX в. генерал-адъютант – чин свиты императора. …не только искусство, поэзию… но и… страшно вымолвить… – Подразумевается отрицание Базаровым всех «в людском быту принятых постановлений», то есть существующего политического и общественного строя, религиозных представлений и проч. …наши художники в Ватикан ни ногой. Рафаэля считают чуть не дураком – фантазия дальше «Девушки у фонтана» не хватает. – В Ватикане (резиденции пап в Риме) много музеев с ценнейшими памятниками искусства (живописи, скульптуры и т. п.). В письме к Анненкову из Рима от 21 октября (2 ноября) 1857 г. Тургенев, отозвавшись положительно о картине А. А. Иванова «Явление Христа народу», отмечал: «Остальные здешние русские артисты – плохи. Сорокин кричит, что Рафаэль дрянь и „всё” дрянь, а сам чепуху пишет; знаем мы эту поганую рассейскую замашку. Невежество их всех губит». Аналогичный отзыв о Рафаэле (по-видимому того же Е. С. Сорокина) упоминается Тургеневым в статье «Поездка в Альбано и Фраскати». А теперь им стоит сказать: всё на свете вздор! – и дело в шляпе. – Вместо этой фразы в первоначальном тексте «парижской рукописи» была другая, в которой «наставникам» молодежи вменялось в вину крайне неуважительное отношение к западноевропейским государственным деятелям, отрицательное отношение к науке и искусству и т. п. (см. выше, с. 422). Аналогичные обвинения деятелям «Современника» в пору создания романа неоднократно высказывались в журналах, противостоящих демократическому лагерю. Так, один из сотрудников «Отечественных записок», умиляясь «единением» между жителями Пьемонта и его правительством, возглавляемым «великим государственным человеком» Кавуром, писал в своей статье, посвященной ожесточенной полемике с Добролюбовым: «„Современнику” нужно, чтоб ничего этого не было; чтоб всё это было не более, как чистым вздором, порождением тупого идиотизма или младенческого легковерия» (Отеч Зап, 1861, № 4, отд. Политическое обозрение, с. 93). В статье Н. Ко (псевдоним Н. Страхова) «Еще о петербургской литературе. Письмо к редактору „Времени”», напечатанной в июньской книжке журнала «Время» за 1861 г., Чернышевский, Добролюбов и Писарев обвинялись в огульно отрицательном отношении к истории, философии и искусству (подробнее см.: Батюто А. И. Парижская рукопись романа И. С. Тургенева «Отцы и дети». – Русская литература, 1961, № 4, с. 72–73). — 319 —
|