|
– Да-да-да! А то бы и ничего? – Чего ж лучше! Вполне облегчает… Даже так, что и жена опять возвращается к мужу… – О-о-о! Какое чудесное лекарство… – Не веришь! Ей-богу!.. Отец дьякон! Сделайте милость, скажите… Что ежели, например, заняться чтением и, например, штофа четыре?.. Смех не дает говорить. Долго хохочут. Дьякон молчит и трет лоб. – А что, супруга опять же к вам возвратится? – Чего-с? – сиплым голосом спросил дьякон. – Супруга, говорю, возвратится к вам? – А зачем ей в этом хлеву быть, позвольте узнать? – Вы, значит, это ее колотили, чтоб она в хлеву не была? – Значит, из хлеву гнали по шее-то ее? – Да замолчите ли вы, мерзавцы, наконец? – вне себя вдруг больным, надорванным голосом заговорил дьякон, вскакивая. – Что это такое? Когда меня господь вынесет отсюда!.. Господи! Бил, бил я! Мерзавцы этакие! От этого я и боле-ен! О-о! господи! Да это – омут! Хохот не прекращался. Омут чувствовал, что он – действительно омут, и, сознавая в себе это качество, был безжалостен. – Колотит жену по шее, а сам болен! Какая удивительная болезнь! – О, господи! Изверги!.. – Ха-ха-ха… – Отец дьякон! – не вытерпел я. – Подите сюда, пожалуйста! Участие постороннего человека сразу прекратило сцену. Омут ужасно пуглив; заслышав чей-то чужой голос, увидав чье-то постороннее вмешательство, он сразу струсил, притих и помаленьку-помаленьку стал расползаться. – Это вы животные, – кричал дьякон, направляясь ко мне: – не понимаете, что вы – свиньи, я-то знаю!.. Вот уж именно животные… Да помилуйте, – торопливо вбегая ко мне в комнату, весь бледный и дрожащий, продолжал он: – помилуйте! Я и болен от свинства; от чего ж это я лечусь-то, как не от свинова элементу? Господи помилуй! Да не только бил, невесть что творил! Вспомню только – и моря водки мало, чтоб залить это… А они, негодные, еще разжигают… – Отдохните, отец дьякон! Сядьте!.. – сказал я. – О господи… Я и не поздоровался!.. Да что! Совсем пропадаю… Ей-богу… Ничего не поделаешь! Он сел к столу, устало наклонив голову и тяжело дыша. – Что ж такое? – Да совести ужасть сколько надо… а душа-то у нашего брата свиная, вот и разрываешься на части!.. Это зачем я порошки требую? все для этого!.. И книжки тоже, все для того же… – Для чего? – Да душу-то хочу свою из свиной в человечью обратить… вот для чего!.. Ну и начнешь… Индия, обезьяны какие-то… горшки подземные… нет, не убавляет свинова элементу!.. Примешься лечиться, пьешь-пьешь, и перед обедом и после обеда, и вдруг пожелаешь сделать гадость – ну и кончено, и все бросишь и… вон как третьего дня – напьешься и проклянешь всех… О-ох! Странное дело – совесть!.. И сколько она теперешнее время народу ест!.. Страсть! — 102 —
|