|
– Ну-с, «чтобы»?.. – начала опять Татьяна Михайловна, очевидно, кокетничая. Она кушала при этом суп с такою грацией, как будто играла ложкой. – Чтобы убедиться, что вы – единственная женщина, которая может привлечь… – Публику? – Вы жестоки, Татьяна Михайловна. – Вашество! рекомендую вам пирожки! у меня для них особенный повар есть! в Новотроицком учился!* – приглашал с другого конца хозяин дома. – Ем-с, Платон Иваныч; пирожки действительно бесподобны. – Шесть лет в ученье был, – продолжал хозяин, но Митенька уже не слушал его. Он делал всевозможные усилия, чтоб соблюсти приличие и заговорить с своею соседкой по левую сторону, но разговор решительно не вязался, хотя и эта соседка была тоже очень и очень увлекательная блондинка. Он спрашивал ее, часто ли она гуляет, ездит ли по зимам в Москву, но далее этого, так сказать, полицейского допроса идти не мог. И мысли, и взоры его невольно обращались к хорошенькой предводительше. – Кушайте же пирожки; их шесть лет учились готовить, – насмешливо говорила между тем хозяйка. Митенька ободрился. – Так вы согласны будете взять на себя труд устроить spectacle de soci?t?? – спросил он. – Да, если вы будете внимательны к нашим дамам… Mesdames! Дмитрий Павлыч просит, чтоб вы приняли участие в предполагаемом им спектакле! Но вы и сами непременно должны принять в нем участие, – продолжала она, обращаясь к Митеньке, – вы должны быть нашим premier amoureux…[31] – Да, да! непременно! непременно! – вторили дамы. – Увы! для меня это недоступно! Печальная необходимость… мой пост… Но я могу, если угодно, быть вашим режиссером, mesdames, и тогда – прошу меня слушаться! потому что ведь я очень строг. – Будто бы строги? – мимоходом заметила предводительша, взглядывая на него исподлобья. – Увы!.. боюсь, что нет! – Это вы, вашество, их спектакль устроить приглашаете? – вступился опять хозяин, – напрасно стараетесь! Эта штука у нас пробована и перепробована! – Mon mari va dire quelque b?tise[32], – шепнула предводительша про себя, но так, что Митенька слышал. – А что же? – спросил он предводителя. – Да наши барыни, как соберутся, так и передерутся! – ответил хозяин, отнюдь не церемонясь. – Fi, mon ami[33], какие ты вещи говоришь! – обиделась супруга его. – Ну, уж извини меня, Татьяна Михайловна! а что правда, то правда! – Какие же пиесы мы будем играть? – молвила блондинка, сидевшая по левую сторону. — 52 —
|