|
Но и при спущенных сторах дело спорится плохо. Козелков подписывает бумаги зря и все подумывает об том, как бы ему «овладеть движением». План за планом, один другого беспутнее, меняется в его голове. То он воображает себе, что стоит перед рядами и говорит: «Messieurs! вы видите эти твердыни? хотите, я сам поведу вас на них?» – и этою речью приводит всех в восторг; то мнит, что задает какой-то чудовищный обед и, по окончании, принимает от благодарных гостей обязательство в том, что они никогда ничего против него злоумышлять не будут; то представляется ему, что он, истощив все кроткие меры, влетает во главе эскадрона в залу… И видится ему, что, по исполнении всех этих подвигов, он мчится по ухабам и сугробам в Петербург и думает доро?гой заветную думу… – Стани…, – шепчет эта заветная дума, но не дошептывает, потому что ухаб заставляет его прикусить язык.* – Слава! Слава! Слава! – подзвякивает в это время колокольчик*, и экипаж мчится да мчится себе вперед… – А знаете ли что? – говорит Дмитрий Павлыч вслух правителю канцелярии, – я полагаю, что это будет очень недурно, если я, так сказать, овладею движением… Правитель канцелярии не понимает, но делает вид, что понимает. – «Овладеть движением» – это значит: стать во главе его, – толкует Козелков, – я очень хорошо помню, что когда у нас в Петербурге буянили нигилисты*, то я еще тогда сказал моему приятелю, капитану Реброву: чего вы смотрите, капитан! овладейте движением – и все будет кончено! Дмитрий Павлыч опять задумался, и опять в ушах его загудел колокольчик, позвякивая: слава! слава! слава! – Просто, пойду сейчас к Собачкину, – заговорил он, – и скажу: «Messieurs! за что вы мне не доверяете? Поверьте, что хотя я и служу, но чувства мои, messieurs… я полагаю»… – Это точно-с, – ввернул свое слово правитель канцелярии. – Потому что, в сущности, чего они желают? они желают, чтоб всем было хорошо? Прекрасно. Теперь спросим: чего я желаю? я тоже желаю, чтоб всем было хорошо! Следовательно, и я, и они желаем, в сущности, одного и того же! Unitibus rebus* vires cresca parvunt![41] как сказал наш почтеннейший Михаил Никифорович в одной из своих передовых статей! Правитель канцелярии, услышав эту неслыханную цитату, чуть не захлебнулся. – А как поступал мой предместник в подобных случаях? – спросил его Дмитрий Павлыч. – Просто-с. Они, вашество, больше так поступали: сначала одних позовут – им реприманд сделают, потом других позовут – и им реприманд сделают. А иногда случалось, что и стравят-с… — 56 —
|