|
За перегородкой слышится потрясающее зеванье. Голова Кобыльникова мало-помалу склоняется и, наконец, совсем упадает на капустниковское дело. Ему снится елка, ему снится, что он стоит посреди освещенной залы и что рядом с ним вместо Наденьки, стоит купец Капустников и просит, а о чем, тому следуют пункты … Миша и ВаняЗабытая историяВ передней сидят два мальчика, Ваня и Миша, и ждут барыню из гостей. Скоро полночь, а барыня все не едет; сальный огарок оплыл и нагорел; тусклый и мелькающий свет его освещает только лица двух собеседников да стол, перед которым они сидят; вверху и по углам темно. В доме тихо, словно в гробу; горничные девки давно уж поужинали, воротились из кухни и улеглись спать где попало, наказавши мальчикам разбудить их, как только приедет барыня. В окна по временам показывается что-то белое; мелькнет-мелькнет и опять скроется; это сыплет снег, но мальчики думают, что выглядывает голова мертвеца, и вздрагивают. Ваня мальчик крепкий, быстрый, черноволосый и черноглазый; он уверяет Мишу, что ничего не боится, что однажды он видел настоящего, заправского мертвеца – и того не струсил. – Я ничего не боюсь, – говорит он, невольно, впрочем, бледнея, когда мороз вдруг ни с того ни с сего стукнет в стены барского дома, – мне только скучно, да и то с тобой ничего! – А ну как мы сгорим? – робко спрашивает Миша. – Сгореть мы не можем, – отвечает Ваня таким уверенным тоном, что Миша тотчас же успокоивается. Миша, в противоположность Ване, мальчик слабенький, нервный, беленький, с белокурою головкой и большими синими глазами. Он часто посматривает на потолок и, увидевши, какой там сгустился мрак, вздрагивает и пожимается. В ту минуту, как мы с ними знакомимся, они ведут оживленный, но несколько странный разговор. – Холодным-то ножом, чай, больно? – спрашивает Миша, пристально глядя Ване в глаза. – Это только раз больно, а потом ничего! – отвечает Ваня и покровительственно гладит Мишу по голове. – А помнишь, как повар Михей резался! тоже сначала все хвастался: зарежусь да зарежусь! а как полыснул ножом-то по горлу, да как потекла кровь-то… – Ну, что ж что повар Михей! Михейка и вышел дурак! Потом небось вылечился, а для чего вылечился? все одно наказали дурака, а мы уж так полыснем, чтоб не вылечиться! – Ты ножи-то приготовил ли, Ваня? – Когда не приготовил! еще с утра выточил! Только ты у меня смотри! чур не отступаться! Миша вздохнул потихоньку; глаза его остановились на нагоревшей свечке. — 62 —
|