|
При этом восклицании Кобыльников невольно выпустил из рук свою добычу и даже начал гладить Сеню по голове. – Не?чего, не?чего гладить по голове! – шипел юный змееныш, – мамаша! он меня дерет за то, что я его поймал с Наденькой. Началось следстьие. – Позвольте узнать, Дмитрий Николаич, что вам сделало невинное дитя? – допрашивала Кобыльникова оскорбленная maman Порубина. – Ваш сын мне сказал дерзость! – отвечал совершенно растерявшийся Кобыльников. – Мамаша! Я ничего ему не говорил! – с своей стороны жаловался Сеня, искусно всхлипывая. – Ваш сын сказал мне: «вобраз»! – внезапно брякнул Кобыльников. – «Вобраз»! что такое «вобраз»? и чем же это слово для вас обидно? Говоря это, maman Порубина сомнительно покачивала головой и разводила руками. – Ну да! вобраз, нобраз, собраз, побраз! – дразнил обозлевший Сеня, приплясывая перед Кобыльниковым. – Изволите видеть? – сказал Кобыльников. – Вижу! все вижу! стыдно вам, молодой человек! Сеня! отойди прочь от них и не смей никогда с ними разговаривать! Порубина величественно удалилась, уводя за руку Сеню и беспрестанно оглядываясь, как бы в опасении, что за ней бежит по пятам сама чума. Кобыльникову сделалось скверно; он вдруг почувствовал, что не только скопрометировал Наденьку, но и сам сделался смешным в ее глазах. Сколько он сделал в этот вечер глупостей! он сделал их три: во-первых, увлекся нелепой рифмой, которая помешала ему кончить стихи, между тем как можно было бы один стих и нерифмованный вставить (самые лучшие поэты это делают!); во-вторых, сказал Наденьке какую-то пошлость насчет ее отношений к Прохорову; в-третьих, связался с пакостнейшим мальчишкой, который, наверное, произведет скандал на весь город. Кобыльникову показалось, что все глаза обращены на него, что все лица проникнуты строгостью и что даже служитель Андрей намеревается взять в руки метлу, чтоб вымести ею из честного дома гнусного соблазнителя пятнадцатилетних девиц. Кобыльникова бросило в жар; чтоб оправиться от своего смущения, он поспешил юркнуть в хозяйский кабинет. Там за несколькими столами шла игра. Играл в ералаш председатель казенной палаты с губернским прокурором* против советника казенной палаты и батальонного командира.* Председатель казенной палаты был не в духе; к нему пришло двенадцать пик без туза и двойка червей; он сходил с двойки пик – туз оказался у партнера, который, однако, отвечать не мог. – Сижу на капиталах! – жаловался председатель, – ведь это все франки! все франки! — 59 —
|