|
Примогенов . Ну что, Сеня, как благодетель? проснулся? Лакей . Умываются. Примогенов . Ну, а насчет того… говорил что-нибудь? Петров (тончайшим фальцетом ). Разумник Федотыч! мэ комман де се шоз… доместик иси![127] Лакей . Не слыхать-с. (Хочет уйти .) Примогенов (удерживая его ). Постой, постой, Сеня! А водку скоро подадут? Лакей . Иван Павлыч приказали до обеда никому водки не давать. Общее впечатление. После ухода лакея следует несколько минут молчания. Примогенов . Однако… это вещь! Петров . Да-с, это задача-с! Бывало, шесть ли часов, девять ли, двенадцать ли, а уж как собрались дворяне, значит, ту ж минуту и водку на стол волокут. (Смотрит на часы .) А теперь бы и время-то самое настоящее! Кирхман . Иван Павлыч смолоду переимчивы были. Может быть, насмотрелись нынче в Петербурге, что в хороших домах не подают водку безвременно, – ну и между нами обычай этот ввести желают! Примогенов (значительно ). Дай бог! Дай бог!.. А по-моему, так просто Иван Павлыч нами гнушается! Петров (тихо Примогенову, указывая на Мощинъского ). Разумник Федотыч! финиссе?! полоне? иси![128] Мощиньский (останавливаясь посреди авансцены, к зрителям ). Мне девки выгоднее! мне девки больше дохода приносят! Антонова (тоскливо ). Ах, ты, господи! совсем было даже забываться стала, а Целестин Мечнславич тут как тут… точно вот ядом! точно вот ядом! Кирхман . Memento mori, сударыня! Это значит: всякий помышляй о смертном часе! Примогенов . Так, так! вот и нам, может, придется помышлять об нем… об смертном-то часе! Постукин прислушивается. Вы, капитан, что-нибудь сказать желаете? Постукин горько улыбается, крутит усы и крепко стискивает в руке чубук. Антонова (тихо Лизуновой ). Чтой-то, однако, Софья Фавстовна, Савва Саввич-то? Помнет-помнет губами, да и прочь пойдет! Помните, какой он развеселый да разговорчивый был? Лизунова (тихо ). Взволнован очень… от совре?менного вопроса взволнован… не спит, не ест… только трубку… трубку только курит! Петров . А любопытно бы знать, очень бы любопытно, какие-то Иван Павлыч вести из Питера вывез? Антонова . Однако позвольте вас, Разумник Федотыч, спросить, об каком это вы смертном часе изволите говорить? Примогенов . Точно вы, сударыня, маленькие! Антонова . Нет, я не маленькая, а только если вы насчет этой эмансации говорите, так я вам вот что скажу (с торжествующим видом ): ничему я этому не верю! Постукин вновь горько улыбается. Мощиньский. Молодец, Степанида Петровна! Charmant! d?licieux![129] — 242 —
|