|
Антонова (внезапно поняв, вскакивает ). Ах, черт возьми! Общий смех. Петров . И представьте себе, даже управляющего-то этого сами для себя отыскали. Остановились оне в Москве, в нумерах-с: ну, натурально, как женщина молодая, к коридорному-с: где бы, говорит, такого управляющего найтить… Примогенов . Чтоб из себя был не мал и не тощ… Антонова (наивно ). Вот ведь мне эдакого случая не выдастся! Все смеются. Мощиньский (останавливаясь ). А я, господа, вот что придумал. Так как Прохладин всем нам благодеяние сделал, то, во-первых, дать ему обед, а во-вторых, просить, чтоб и на будущее время действий своих по приобретению не прекращал. Петров . Уж Целестин Мечиславич всегда что-нибудь к ущербу придумают! Антонова . На обед не согласна, а просить согласна. Лизунова кивает. Кирхман (рассудительно ). Я того мнения, что если господин Прохладин принимает в этой операции участие, стало быть, он усматривает в том для себя интерес. Примогенов . Основательно. Петров . Знаете ли что, Целестин Мечиславич? Не лучше ли вместо обеда-то Ивану Данилычу транспарант поднести? Так, дескать, и так: благодетельному купцу благодарные такие-то… Антонова (перебивая ). Просят продолжать… вот на это я согласна! Петров . Обед-то ведь, Целестин Мечиславич, съестся-с… Мощиньский . А транспарант останется… а что вы думаете, ведь это недурно! Примогенов . Verba volant, scripta manent[126]. Сидоров (кричит во сне ). А? что? куда яблоко дела? Петров . Ивану Фомичу и во сне-то видится, что у него яблоки воруют! А еще говорят, что одного чистоганчику у него тысяч на двести в ланбарде лежит! Антонова . Так что ж, что лежит! Стало быть, по-вашему, коли у кого двести тысяч есть, так и смотреть сквозь пальцы, как все кругом растаскивают да разворовывают? Примогенов . Не бредить же, однако, сударыня! Антонова . Нет, уж вы меня извините! После этого я должна заключить, что вы не хозяин! Я и сама не нищая, а яблоки воровать не позволю! Сидоров вздрагивает во сне, вскакивает, крестится, потом опять садится и засыпает. Примогенов . Да, двести тысяч – это достоверно! Вот Андрей Карлыч знает, откуда Ивану Фомичу тысячи-то достались! Кирхман снисходительно улыбается. Антонова . Ах, я слышала, это целый роман! Примогенов . Пожалуй, даже целых два. Вот Андрей Карлыч знает. Петров . Андрей Карлыч обо всех помаленечку знают. Кирхман . И не помаленечку-с. (Учтиво .) Многим могу неприятности сделать. Входит лакей . Его окружают все мужчины, кроме Сидорова. Постукии бросается к лакею почти с остервенением. — 241 —
|