|
– Печальная картина! – вздохнул Молчалин 2-й и как-то нелепо пригорюнился. – Смотри не заплачь! Нечего тут! Валяй! валяй дальше! – поощрил его Алексей Степаныч. – «Но раз занявшись им, она должна была встретиться с множеством вопросов, которые существенно на него влияют и которые, следовательно, предлежало разрешить во что бы то ни стало. Что полиция не существует – это ясно; что ее следует восстановить, возродить, создать – это тоже ясно; но каким образом, из каких материалов и с помощью каких сил предстоит воздвигнуть величественное ее здание – вот что неясно и что требует неотложного разрешения. В ком, то есть в каких лицах, должна найти воплощение идея, выражаемая уставом о пресечении и предупреждении преступлений, в применении ее к селениям? Кто наиболее заинтересован как в назначении сих лиц, так и в наблюдении за правильностью их действий? В каком количестве должны быть назначаемы эти лица и каких желательно ожидать от них качеств? Какие необходимо им присвоить права как по прохождению службы, так и по мундиру и пенсии? В каких пределах должна быть заключена их власть, а равным образом в чем должны состоять их обязанности по наблюдению, дабы кутузка, сохраняя свою общедоступность, с одной стороны – не принимала характера увеселительного заведения, а с другой – не служила угрозою для выполнения прихотливых требований и не отвлекала граждан от их обычных занятий и невинных забав? Все это, как видит читатель, – вопросы нешуточные; и потому совершенно понятно, что они волнуют в настоящее время лучшие умы в русском обществе и в русской литературе». – Прекрасно! – продолжай, братец, продолжай! «Граждан», «граждан»-то только похерь! – «Одним из самых рьяных противников нашей газеты по всем этим вопросам является газета «И шило бреет»*, которая, в одном из последних своих нумеров, даже посвятила нам по этому случаю обширную статью. По своему обыкновению, почтенная газета находится в веселом расположении духа. Она заигрывает с нами, она охотно извращает наши слова и мысли и, разумеется, прибегает к отборнейшим выражениям своего полемического жаргона, чтоб выставить нас, в глазах своих неприхотливых читателей, в самом уморительном виде. Нас самих она называет «недоумками», «тупицами» и «барскими прихвостнями», а газету нашу «гнойным нарывом», в котором нашли себе последнее убежище паскудные остатки отживающего русского холопства». – Однако, брат! – как-то испуганно воззрился Алексей Степаныч при последних словах. — 57 —
|