|
Рукописный материал представлен: 1) черновой рукописью первой редакции (главы 1–4 и 5, первая половина, от слов: «Мы молча шли за траурными дрогами…» до слов: «…не мог различать степеней либерализма и безразлично работал то там, то тут»), относящейся, по-видимому, к июню – июлю 1878 г.[273]; 2) полной наборной рукописью «Отечественных записок», написанной, вероятно, в августе 1878 г.[274]. На полях черновой рукописи имеются следующие наброски, относящиеся к развитию сюжета: Я помню, как он изумился, когда Корш объявил, что наше время не время широких задач. Однажды он пришел радостный: не прошло. А какую, братец, я мерзость написал. Спасибо старикам, прихлопнули. И присовокупил: ах, однако ж, как гнусно жить! Но чем больше время шло, тем меньше его кусали блохи. Горлов и его посвящение. Бросился ее целовать и потом упал в обморок. Менандр, Коршунов, пригласил. Клохчущая курица. Большинство из этих набросков получили развитие во второй редакции рассказа. Особый интерес представляет первая запись, раскрывающая прототип Менандра Прелестнова. Ниже приводятся наиболее значительные варианты черновой рукописи: К стр. 406. Абзац «В то время…». Вместо: «Напротив того <…> уже достаточно трезвым»: Действие литературы [в большинстве случаев производило только вред] ограничивалось только взрывом хохота и только в редких случаях производило нечто похожее на пробуждение и первый шаг к самопознанию. Но для того, чтоб оценить это последнее действие, нужно было и самому быть пробужденным. Стр. 407. Абзац «Все существование…». Вместо: «понюхивающего с Булгариным табачок»: понюхивающего с Булгариным и Шевыревым табачок. Стр. 407. Абзац «Не надо забывать…». Вместо: «сегодня кажут кукиш в кармане, а завтра раболепствуют»: Сегодня бы раболепствовал, а завтра казал кукиш в кармане. Продажа газет распивочно и навынос не допускалась, но зато погоня за лишним пятаком не подавляла мысль. Читатель вообще был немногочисленный, но известный и к которому можно было обращаться с некоторою уверенностью. Чиновник читал «Пчелку» и услаждал свои дни бароном Брамбеусом; люди, начинавшие познавать самих себя, благоговели перед Белинским и его сподвижниками. Это было ужасное и вместе с тем дорогое время. Стр. 409. Абзац «Как бы то ни было…». Вместо: «Три четверти этого существования <…> туманной петербургской осени»: Три четверти этого существования было наполнено вопросом: пройдет ли? Остальная четверть ответом: нет, не прошло. Но иногда вдруг случается что-то чудесное: прошло. Это были такие же редкие минуты, как редки солнечные теплые дни у туманной осени. Какое зато ликование! Как просветлялось лицо! Какая самоуверенность замечалась в походке этого человека, спешившего поведать всем, кому ведать надлежит: прошло! — 567 —
|