|
Позвольте мне называть этих людей не злоумышленниками, а заблуждающимися! <…> в свое время <…> вновь можно будет заменить наименованием злоумышленников… – Прокурор Половцев в начале своей речи на «нечаевском процессе» заявил, что студенческие кружки «не имеют в себе ничего противузаконного» и существование их «вполне невинно», а затем стал утверждать, будто самый факт существования кружков представляет опасность, что их «невредные» участники, «сами того не замечая, мало-помалу делаются людьми все более и более вредными и опасными», от деятельности «предосудительной» переходят к деятельности, «прямо предусмотренной законом» (ПВ ,1871, № 163, 10 июля). …горших злоумышленников не было <…> они паче душегубов и воров… – Именно такое обвинение адресовала в связи с «нечаевским процессом» реакционная и либеральная печать русской революционной демократии: «С кем в родстве эта революционная партия <…> Кто в русском народе ей пособники и союзники <…> Грабители и жулики <…> Жулики лучше и честнее вожаков нашего нигилизма, они по крайней мере не выдают себя благовестителями и не употребляют софизмов для разврата незрелых умов» (MB , 1871, № 161, 25 июля). Аналогичную точку зрения высказывал «Голос» (1871, № 183, 4 июля). …по меняльным рядам ходит и от изуродованных людей поживы ищет! – Меняльные лавки занимались разменом денег и мелкими банковскими операциями. Среди менял было много скопцов (РМ , 1872, № 84, 1 апреля). …теперь у меня <…> уже восемьдесят три человека обвиняемых. – Намек на «нечаевское дело», где фигурировало 83 подсудимых , из которых только одиннадцати предъявлено было обвинение в «злоумышлении против государства»; в итоге, по признанию самого прокурора, оказалось всего «лишь четыре, можно сказать, пять подсудимых, привлекаемых собственно по этому делу» (ПВ , 1871, № 156, 2 июля и № 163, 10 июля). Люди, которые <…> могли бы претендовать на титул благодетелей человечества <…> ничего, кроме справедливой кары закона… – Либеральная печать в особенную заслугу прокурору Половцеву ставила его «объективность»: он «счел возможным выставить не только темные, но к светлые стороны характера даже тех <…> на которых он призывал наиболее строгую кару суда. Этот прием придавал особенный вес его обвинению…» («Заря», 1871, № 7, «Из совр. хроники», стр. 40). — 447 —
|