|
[104] Соковые краски – акварельные краски, красящее вещество которых добыто из соков растений. [105] «Детская библиотека» переведена с немецкого А. С. Шишковым, близким знакомым Аксакова. Шишков был министром народного просвещения, реакционером по своим общественным взглядам; Аксаков его идеализировал. [106] Александр Семеныч Шишков, без сомнения, оказал великую услугу переводом этой книжки, которая, несмотря на устарелость языка и нравоучительных приемов, до сих пор остается лучшею детскою книгою. Она имела много изданий; кажется, первое было сделано в 1792 году. В изданиях, которые мне случалось видеть и сличать, текст оставался без поправки, без перемен. Некоторые стихотворения, как например: «Дитя, рассуждающее здраво», «Детские забавы», «Фиалка и Терновый куст», «Бабочка», «Счастье благодетельства», «Николашина похвала зимним утехам» (лучше всех написанное), назвать истинными сокровищами для маленьких детей. Я имею теперь под руками три издания «Детской библиотеки» 1806 (четвертое издание), 1820 и 1846 годов (вероятно, их было более десяти); но, к удивлению моему, не нахожу в двух последних небольшой драматической пиески, в которой бедный крестьянский мальчик поет следующую песню, сложенную для его отца каким-то грамотеем. Вот она: // Не в неге я родился, // Не в роскоши я жил; // Работал и трудился, // И хлад и зной сносил. // Терпя различны муки, // Боролся я с судьбой; // Мои суровы руки // Не знали, что покой. // Я солнечного всходу // Ни разу не проспал, // В суровую погоду // Укрыться не искал. // Но, плугом раздирая // Утробу я земли, // То дрогнул, промокая, // То весь горел в пыли. // За разными трудами // Меня зрел солнца бег; // Здесь твердыми стенами // Одел я дикий брег; // Там каменные домы // Воздвигнул для других, // Чуть крышу из соломы // Имея для своих. // Земную жилу роя, // В пещерах погребен, // Я солнечного зноя // И света был лишен. // В количестве премногом // Я злато находил – // И в рубище убогом // Весь век мой проводил. // Однако ж в это время, // Быв молод и здоров, // Не чувствовал я бремя // Сих тягостных трудов; // Без всякого излишку // Довольно собирал, // Кормил свою семьишку, // Был сыт и сладко спал. // Но младость промелькнула, // Ее уж боле нет; // Скорбь лютая согнула // Упругий мой хребет… // Мой одр, где я, страдая, // Убог лежу и сир, // Злой смерти ожидая, // Стал ныне весь мой мир. // Почему и кем была исключена драматическая пиеса и песня в изданиях 1820 и 1846 годов, не понимаю. Какая надобность была перепечатывать текст старых изданий 1790 годов, когда было издание 1806 года, исправленное и значительно пополненное самим Шишковым? // А сколько силы и теплоты в приведенной мною песне, несмотря на неприличную для крестьянина книжность некоторых слов и выражений, хотя это извиняется тем, что песню написал какой-то грамотей! Как слышна горячая любовь Шишкова к простолюдину! (Примеч. автора.) — 350 —
|