|
– Отстань! – Чего ж ты сердишься? Я не ругаюсь, говорю только. Сердиться не след. Только отчего же тебе не идти, чудак? Не понимаю! И денег много, и еда хорошая, и пей, сколько душа хочет… Цигарки ее курить станешь, чаю хорошего попьешь… Семен помолчал немного и продолжал: – И красивая она. Со старухой связаться беда, а с этой – счастье! (Семен сплюнул и помолчал.) Огонь баба! Огненный огонь! Шея у ней славная, пухлая такая… – А ежели душе грех? – спросил вдруг Степан, повернувшись к Семену. – Гре-ех? Откудова грех? Бедному человеку ничего не грех. – В пекло к чёрту и бедный пойдет, ежели… А нешто я бедный? Я не бедный. – Да какой тут грех? Ведь не ты к ней, а она к тебе! Пугало ты! – Разбойник, и рассуждение разбойничье… – Глупый ты человек! – сказал, вздыхая, Семен. – Глупый! Счастья своего не понимаешь! Не чувствуешь! Денег, должно быть, у тебя много… Не нужны, знать, тебе деньги. – Нужны, да не чужие. – Ты не украдешь, а она сама, собственной ручкой тебе даст. Да что с тобой, дураком, толковать! Как об стену горохом… Мантифолию на уксусе разводить с тобой только. Семен встал и потянулся. – Будешь каяться, да поздно будет! Я с тобой апосля этого и знаться не хочу. Не брат ты мне. Чёрт с тобою… Возись с своей дурой коровой… – Марья-то корова? – Марья. – Гм… Ты этой самой корове и под башмак не годишься. Ступай! – И тебе было бы хорошо, и… нам хорошо. Дуурак!! – Ступай! – И уйду… Бить тебя некому! Семен повернулся и, посвистывая, поплелся к избе. Минут через пять около Степана зашуршала трава. Степан поднял голову. К нему шла Марья. Марья подошла, постояла и легла рядом с Степаном. – Не ходи, Степа! – зашептала она. – Не ходи, мой родной! Загубит тебя! Мало ей, окаянной, поляка, ты еще понадобился. Не ходи к ней, Степунька! – Не лезь! На лицо Степана мелким горячим дождем закапали Марьины слезы. – Не губи ты меня, Степан! Не бери греха на душу. Люби меня одну, не ходи к другим! Со мной повенчал бог, со мной и живи. Сирота я… Только один ты у меня и есть. – Отстань! Аа… ссатана! Сказал – не пойду! – То-то… И не ходи, миленький! В тягости я, Степушка… Детки скоро будут… Не бросай нас, бог накажет! Отец-то с Семкой так и норовят, чтобы ты пошел к ней, а ты не ходи… Не гляди на них. Звери, а не люди. – Спи! – Сплю, Степа… Сплю. – Марья! – послышался голос Максима. – Где ты? Поди, мать зовет! Марья вскочила, поправила волосы и побежала в избу. К Степану медленно подошел Максим. Он уже разделся и в нижнем платье был похож на мертвеца. Луна играла на его лысине и светилась в его цыганских глазах. — 151 —
|