|
И снова: на кофейных плантациях кипит работа, собирают, грузят, везут, выгружают, жарят, мелют, варят – для чего? Только для того, чтобы три деловых человека поговорили, выработали проект договора, поклялись бодро идти нога в ногу по избранному деловому пути до конца своей жизни – и разошлись в разные стороны, не моргнув бровью. * * *Никогда не предлагайте константинопольцу верных дел – они не для него. От дела, могущего принести 50 процентов пользы, он брезгливо отвернется. Но в воздушный ресторан на привязном шаре он ринется с головой, с руками и ногами; но на оригинальный симфонический оркестр, составленный исключительно из гермафродитов, он убухает все денежки… Никогда не пытайтесь убедить его минимальными цифрами затрат; Боже вас сохрани прельщать его скромной, дешевой сметой расходов. Звоните, бухайте, сверкайте, дерите – тогда он, завороженный, как кролик змеиной головой, – сам бросится вам в пасть. – Помилуйте, наша прачечная, которую я предлагаю вам открыть, будет лучшая в городе! Десять паровых машин по сорок атмосфер, двести восемьдесят прачек, 102 гладильщицы – все красавицы, как на подбор! Конечно, свой мыльный завод и небольшой участочек для посева картофеля – собственный крахмал будем делать. Восемь грузовичков будут развозить белье по всей периферии города, электрическая станция, тройная испанская бухгалтерия!! Дзинь, бум, трах-та-ра-рах! * * *Перед своим отъездом в Чехословакию я подвел и погубил целую массу константинопольских деловых людей. Простодушный, но крепкий, как медная ступка, я получил заманчивое предложение от одного капиталиста открыть в Берлине прекрасное предприятие. Я еще не выпил и дюжины чашек кофе, как работа у меня закипела: я привлек других капиталистов, снял с места служилых людей, организовал, устроил, но… все были мной погублены, кроме первого капиталиста; он по-прежнему безмятежно пьет свой кофе, а они: 1. Отказались от места. 2. Продали свои громоздкие вещи. 3. Перевели свои деньги на германские марки. Они именно сделали это потому, что я крепкий и устойчивый, как медная ступка. Такой человек не подведет. Не будь меня, они бы мирно сошлись, мирно поглотили два-три литра кофе и мирно разошлись по своим делам. Но… нельзя упаковывать медную ступку в один ящик с хрупким богемским хрусталем; своей солидностью я их передавил, стер в порошок: места они потеряли, марки их упали, проданные вещи они прожили – в живых остались только медная ступка да первый капиталист, который – скажи я ему, какая призошла из-за него суматоха, – только широко открыл бы глаза: вольно им, дуракам, было верить. — 88 —
|