|
– О, стоит ли обо мне так заботиться… Пара бутылок шампанского, котлетка из дичи да скромная прогулка на автомобиле – и я совершенно буду удовлетворен. Подходцев, не слушая его, продолжал плакаться. – Что делать? Где выход? Впереди зияющая бездна нищеты, сзади – разгул, пороки и кутежи, расстроившие мое здоровье… – Чего ты, собственно, хочешь? – спросил его, кусая ногти, толстый Клинков. – Я хотел бы и дальше расстраивать свое здоровье кутежами. – Что-то теперь делает этот болван Харченко? – вспомнил Клинков. – Ты говоришь об этом жирном пошляке Харченко? После этого Клинков и Подходцев принялись ругать Харченко. Стоило им только вспомнить о Харченко, как они принимались его ругать. Ругать Харченко – был хороший тон компании, это был клапан, с помощью которого облегчалось всеобщее раздражение и негодование на жизнь. – Жирная, скупая свинья! – Богатый, толстокожий хам. – Конечно, это ясно. Он пользуется нашим обществом бесплатно. – Давай брать с него по пяти рублей за встречу, – предложил Клинков. – Или лучше – полтора рубля в час. По таксе, как у посыльных. – Это баснословно дешево. Подумать – такое общество. – Кто Харченко? – спросил гость Громов. – Харченко? О-о, это штука. Мы с ним за лето успели познакомиться как следует и уже хорошо изучили… Папенькин сынок, недалекий парень. Ему отец присылает триста рублей в месяц, и он проживает все это один, тайком, прячась от друзей, попивая в одиночестве дорогие ликеры, покуривая сигары и закатывая себе блестящие пиры. Он любит нас, потому что мы веселые, умные, щедрые, когда есть деньги, люди… Он частенько вползает в нашу компанию, но как только у компании деньги исчерпаны – он выползает из компании. – Так он, значит, нехороший человек? – Да, Громов. Нехороший. – Так… Нехороших людей надо наказывать. Сведите меня к нему, познакомьте. Устроим ему какую-нибудь неприятность. – Следует. Ты обратил внимание, Клинков, что в компанию к нам он всегда лезет, наше изящное, остроумное общество забавляет его, а как только дело коснется того, чтобы выпить с нами бутылочку винца и погулять в тот период, когда мы «в упадке», – он сейчас же назад. – Давай надуем его. Скажем, что ты англичанин и ни слова не понимаешь по-русски. Пусть помучается. – Слабо, – возразил Громов. – Постойте. Он встал и сжал руками голову так крепко, что в ней родилась мысль… Он сказал: – Вот что ему нужно сделать… — 77 —
|