|
– Нет, чернильница моя, – ты можешь взять себе пепельницу. Или сделай из бумаги трубочку. Маруся с изумлением слушала эти странные разговоры; потом вытерла руки о фартук, сооруженный из наволочки, и, взяв карандаш и бумагу, молча стала писать… – Каламбур записываешь? – спросил Клинков. – Я записала тут, что купить надо. Вилок, ножей, штопор, рюмки и тарелки. Покупайте посуду, где брак, – там дешевле… Всего рубля на четыре выйдет. – Дай денег, – обратился Клинков к Подходцеву. – Что ты, милый? Я последние за муку отдал. – Ну, ты дай. – Я тоже все истратил. Да ведь у тебя должны быть? Клинков смущенно приблизил бумагу к глазам и сказал: – Едва ли по этой записке отпустят. – Почему? – Тарелка через «ять» написана. Потом «периц» через «и». Такого перца ни в одной лавке не найдешь. – Клинков! – сурово сказал Подходцев. – Ты что-то подозрительно завертелся! Куда ты дел деньги, а? – Никуда. Вон они. Видишь – пять рублей. – Так за чем же остановка? – Видите ли, – смутился Клинков, – я думаю, что эти деньги… я… должен… отдать… Марусе… – Мне? – искренно удивилась Маруся. – За что? – Ну… ты понимаешь… по справедливости… я же тебя привел… оторвал от дела… – И верно! – сухо сказал Подходцев. – Отдай ей. Маруся вдруг засуетилась, сняла с себя фартук, одернула засученные рукава, схватила шляпу и стала надевать ее дрожащими руками. – До свиданья… я пойду… я не думала, что вы так… А вы… Скверно! Стыдно вам. – Подходцев дурак и Клинков дурак, – решительно заявил Громов. – Маруся! Мы вас просим остаться. Деньги эти, конечно, пойдут на покупку ножей и прочих тарелок, и я надеюсь, что мы вместе разговеемся, мы с вами куличом, а эти два осла – сеном. – Ура! – вскричал Клинков. – Дай я тебя поцелую. – Отстаньте… – улыбнулась сквозь слезы огорченная гостья. – Вы лучше мне покажите, где печь куличи-то. – О, моя путеводная звезда! Конечно, у хозяйки! У нее этакая печь есть, в которой даже нас, трех отроков, можно изжарить. Мэджи! Вашу руку, достойнейшая, – я вас провожу к хозяйке. Когда они вышли, Громов сказал задумчиво: – В сущности, очень порядочная девушка. – Да… А Клинков осел. – Конечно. Это не мешает ему быть ослом. Как ты думаешь, она не нарушит ансамбля, если мы ее попросим освятить в церкви кулич и потом разговеться с нами? – Почему же… Ведь ты сам же говорил, что она порядочная девушка. — 75 —
|