|
– Что же теперь будет? – в ужасе прошептал Харченко, стараясь не глядеть на покойника. – Особенного, конечно, ничего, – успокоительно сказал Подходцев. – Ну, полежит у тебя до утра, а утром пойди, заяви в участок. Ты не бойся, Витя. Все равно улик против тебя нет. Продержат несколько месяцев в тюрьме, да и выпустят. – За… что? В… тюрьму? – Как за что? Подумай сам: у тебя в квартире находят отравленного человека. Кто? Что? Неизвестно. Что ты скажешь? Что мы его привели? Мы заявим, что и не видели тебя, и никого к тебе не приводили. Не правда ли, Клинков? – Конечно. Что нам за расчет… Своя рубашка к телу ближе. – А ты, Витя, уж выпутывайся, как знаешь, – жестко засмеялся Подходцев. – Можешь, впрочем, разрезать его на куски и закопать в овраге. Пойдем, Клинков. – Братцы! Господа! Товарищи! Куда же вы?! Как же?.. – Какие мы тебе товарищи, – сурово сказал Подходцев. – Пусти! Идем, Клинков. – Нет, я не пущу вас, – закричал Харченко, наваливаясь на дверь. – Я боюсь. Вы его привели, вы и забирайте. – Вот дурак… Чего тебе бояться? Ты привилегированный и получишь отдельную камеру; обед будешь покупать на свои деньги. Да, пожалуй, и отец возьмет тебя на поруки. – Я покойника боюсь, – рыдая, завопил Харченко. – По-кой-ни-ка? Не надо был травить его, и не боялся бы. – Товарищи!!! Миленькие! Заберите его… что хотите – отдам. – Вот чудак-человек… Куда же мы его возьмем? Можно было бы на извозчика его взвалить да вывезти куда-нибудь за город и бросить… Но ведь извозчик-то даром не поедет! – Конечно! – поддержал Клинков. – А у нас денег нет. – Ну, сколько вам нужно?.. – обрадовался Витя. – Я дам. Три рубля довольно? – Слышишь, Подходцев, – горько усмехнулся Клинков. – Три рубля. Пойдем, Подходцев… Три рубля! Ты бы еще по таксе предложил заплатить… Стали торговаться. Несмотря на трагизм момента, Харченко обнаружил неимоверную скупость, и когда друзья заломили цену сто рублей – он едва не упал мертвый рядом с покойником… Сошлись на сорока рублях и трех бутылках вина. Вино, по объяснению Подходцева, было необходимо для того, чтобы залить воспоминание о страшном приключении и заглушить укоры совести. Подходцев взвалил покойника Клинкову на спину, подошел к Харченко, получил плату и, пожимая ему руку, внушительно сказал: – Только чтобы все – между нами! Чтобы ни одна душа не знала! А то: гнить нам всем в тюрьме. — 80 —
|