|
– Прямо удивительный чудачина! Я думаю, пообедав, швырнет сотенный билет и сдачу оставляет девушке? – Нет, вы этого не скажите. Вчера наел он на четыре марки и десять пфеннигов. Дал девушке пять марок в говорит: оставьте себе двадцать пфеннигов, а семьдесят гоните сюда. – Так и сказал: гоните сюда? – Ну: может, выразился изысканнее, но семьдесят пфеннигов все-таки сунул в жилетный карман. Потом на них (я сам видел) купил 3 воротничка. – Хватили, батенька! Что это за воротнички за семьдесят пфеннигов?! – Даже за шестьдесят. Бумажные. А на оставшиеся десять пфеннигов купил сигару. Докурил до половины и спрятал. – Какое милое чудачество! – Ну, как вам сказать… * * *Через неделю. – Виноват, позвольте мне пройти внутрь трамвая… – Куда вы прете! Неудобно. – Это почему же-с? – Там кайзер сидит. – Опять?! – Да-с, опять. – Господи, что это он каждый день разъездился. Торчи тут вечно на площадке!.. – Ничего не поделаешь. Все одинаково страдаем. Раньше хоть свита его ездила, а теперь и те перестали. – Собственно, почему? – Собственно из-за сигары. Такие он сигары стал курить, что даже Гельфериха, друга его, извините, стошнило. С тех пор стараются с ним в закрытые помещения не попадать. – Гм!.. Большое это для нас неудобство. – И не говорите! Занимаю я номер в гостинице «Розовый Медведь», как раз рядом с ним… И что же! – Разве он до сих пор в этом «Медведе» живет?! – Представьте! Отвратительнейший номеришко в три марки, и так он туда представьте вгвоздился, что штопором его не вытянешь. Ну, вот. Так придешь домой – портье жить не дает: сапогами не стучи, умываться или что другое делать (перегородка-то в палец) не смей – чистое наказание! Будто не может человек себе дворца выстроить. – Да-с. Оно и с обедами не совсем удобно. Приходит – все должны вставать и стоять, пока он не сесть обеда, А ест он долго. Да еще кусок останется, так он норовит его в карман сунуть или в другое какое место. Верите – вчера полтарелки макарон за голенищем унес. – Что за милое чудачество! – Чудачество? Вот что, мой дорогой – если вы тихий идиот, то и должны жить в убежище для идиотов, а не толпиться зря на трамвайной площадке!.. * * *Через месяц. – Ездит? – Ездит. Раза четыре в день: и все норовит до конца доехать за свои десять пфеннигов. Опять же вагон так прокурил своими сигарами, что войти нельзя. По полтора пфеннига за штуку сигары курит – поверите ли?!! — 36 —
|