|
Приходил я. Замечал засунутую пачку; бросал на пол. Приходила она. Собирала с пола. Засовывала между подсвечниками и часами. Приходил я. И, признав себя побежденным, совал всю пачку в старую шкатулку палисандрового дерева с инкрустацией. Замечательнее всего, что у нас с горничной никогда, не было разговора об этом. Ведь смертельно враждующие армии не ведут между собой переговоров. Не правда ли? Мой отъезд из Петербурга был вынужденно срочным, лихорадочно поспешным. Уезжая, я совал в большой чемодан первое, что подворачивалось под руку… Так и увез с собой палисандровую шкатулку. А сегодня – открыл ее и стал перебирать старое, пожелтевшее, основательно забытое. В этой шкатулке нет ни золотых локонов, ни медальонов с портретом любимой, ни засохших и рассыпающихся при первом прикосновении цветов. Выбираю из беспорядочной, перемешавшейся от дорожной тряски, – груды – первое попавшееся: Ресторан «Вена». Счет. Итог – 270 рублей. Что такое?! А-а… Помню! Праздновал в большом кабинете свои именины, 26 января. Гостей 24 персоны. А ну, посмотрим: «Закуска холодная, водки различные 42 р. Закуска горячая 4 сортов 36 р. Ужин из 3-х блюд со сладким на 24 перс. 30 р. Вино стол, и десер. 12 б. 21 р. Кофе и ликеры 38 р. Шампанское франц. 7 б. 56 р. Шампанское Абрау 5 б. 20 р. Фрукты 23 р. Еще шампанское 2 б. Асти 7 р. Итого 270 р.» Помню я эти именины… Хозяин «Вены» – незабвенный покойник Иван Сергеич Соколов – постарался: украсил мое место цветами и за свой счет, в виде подарка, отпечатал юмористическое меню на 24 персоны. Вот оно: огромное красное «26 января», а под ним: «Закуски острые, сатириконские; водка горькая, как цензура; борщок авансовый; осетрина по-русски без опечаток; утка – не газетная; трубочки с кремом a-la годовой подписчик». Бедный остряк, Иван Сергеич… И косточки твои, вероятно, уже рассыпались. Бросаю на пол и счет и меню – пойди-ка подбери снова это все. моя петербургская горничная!.. Далеко ты. Беру следующую бумажку: «Дорогой Аркадий! Погода хорошая. Бери на Конюшенной таксомотор: поедем покатаемся на Стрелку. Можно и к Фелисьену». Н-да-с. Катались раньше мы. Пили кровушку. На пол бумажку! Следующая: «Зачем презираете скромную Финляндию? Райвола и мой замок по вас соскучились. Приехали бы и Радакова привезли. Ах, какой у него чудесный рисунок – „Песня голода“. Ждем. Ваш Леонид Андреев». Благоговейно откладываю в сторону. Рука, набросавшая эти торопливые строки, уже не будет скользить пером по бумаге. — 232 —
|