|
– Простите… Мы не можем нарушать правила… – Вот-с! Вот-с я вас уже и поймал, многоуважаемый, достойнейший Яков Матвеич!.. Да ведь я же исключение! Поймите вы – я исключение на двух ногах! Директор тыльною частью руки вытер пот со лба и вежливо сказал: – Но поймите, что раз бывают злоупотребления… – Хорошо-с! Понимаю! Но поглядите на меня! Вдумайтесь в меня. Вот я встану в профиль, анфас. Что вы видите? Отрытое, простодушное лицо, платье от недурного портного, бриллиант на пальце – настоящий, ей Богу. А тон? Тона ведь не подделаешь. И при этом – только 125 рублей. Ну, какой бы, даже самый глупый, жулик подделывал, воровал чек на 125 рублей? Да согласитесь вы, достойнейший Яков Матвеич… – Хорошо, – с легким стоном согласился директор. – Я распоряжусь. Вам выдадут. Он позвонил. * * *Получив деньги, Тимофей Николаевич пожал Василию Николаевичу руку и приветливо сказал: – Так если надумаете когда вечером – милости просим. Вот вам карточка с адресом. А если и Яков Матвеич когда надумает вместе с вами – очень буду обрадован. Прощайте, Василий Николаевич, прощайте, Сергей Петрович, всего вам хорошего, Василий Николаевич – не забывайте! ЧеховианецПамять Антона Павловича Чехова для всех нас священна. Поэтому, с благоговейным чувством в годовщину его кончины возлагаем на дорогую могилу венок. Увы – венок терновый. Впрочем, Антон Чехов слишком русский писатель, чтобы мог надеяться на пошлейший лавровый венок. Русским писателями терновые венки более сродни. Итак: I– Г. редактор! Вас спрашивают. – Кто? – Говорит: Чеховьянец. Должно, из армян. – Да что ему нужно? Чем занимается? – Я спрашивал. Говорит: Чеховьянец. – Странное занятие. Пригласите его; Вошедший господин вынул из кармана коробочку: открыл ее и последовательно разложил передо мной измятую, довольно грязную салфетку, две обгорелых спички, кусочек сахару и велосипедный билет за № 14121, выданный двинскому мещанину Терентию Иванову. – Вот. – Что это? – Не купите ли? Я внимательно осмотрел разложенные богатства. – Видите ли что… Я предпочитаю покупать спички неиспользованными, оптом, так… не менее целой коробки сразу. Сахар я приобретаю по знакомству, необгрызенный и, кроме того, стремлюсь, чтобы он был без желтых пятен. Покупка тоже оптовая: два-три фунта… Билет этот более полезен велосипедисту Терентию Иванову, чем мне – не велосипедисту и не Терентию Иванову. И, наконец, салфетка носит на себе очень заметный светлый знак из букв и орнамента: «Золотой Якорь». Ну, какой же я, посудите сами, Золотой Якорь?! — 199 —
|