|
А на пароходе, когда мы ехали в Севастополь, она, укладывая меня спать и поправляя одеяло, потрепала меня по щеке и незаметно перекрестила… Когда мы возвращались в Петербург, я телеграфировал Переплетову, чтобы он нас встретил. Было так: едва поезд остановился, я выскочил из вагона и бросился в объятия Переплетова. – Пальто! – закричала встревоженная Елена Николаевна, выглядывая из окна. – Я вовсе не хочу, чтобы вы простудились… Наденьте пальто! Кстати, какой номер вашего домашнего телефона? Я буду с вокзала звонить к себе, кстати позвоню и к вам, чтобы приготовили вам закусить – вы с утра почти ничего не ели. Изумленный взгляд Переплетова очень потешил меня. Елена Николаевна вышла вслед за носильщиком, груженная двумя картонками. Спросила, поправляя мне галстук: – Ничего не забыли? Вторая шляпа в чемодане? – Да… – Книги взяли? Палку захватили? – Да, да… – Ну, значит, все. Пока прощайте. – А… вещи? – спросил сбитый с толку Переплетов. – Где твои вещи? Чемодан? – Он у меня, – улыбнулась Елена Николаевна. – Да где ему там самому с вещами возиться – сущий ребенок… он их еще потеряет. Я пришлю их к нему на квартиру с прислугой… Переплетов сказал: – Я сошел с ума. Русалка– Вы кашляете? – учтиво спросил поэта Пеликанова художник Кранц. – Да, – вздохнул бледный поэт. – И кроме того, у меня насморк. – Где же это вы его схватили? – На реке. Вчера всю ночь на берегу просидел. И нога, кроме того, ломит. – Так, так, – кивнул головой третий из компании – угрюмый Дерягин. – Рыбу ловили, с ума сошли или просто так? – Просто так. Думал. – Просто так? Думал? О чем же вы думали? Пеликанов встал и закинул длинные светлые волосы за уши. – О чем я думал? Я думал о них… о прекрасных, загадочных, которые всплывают в ночной тиши на поверхность посеребренной луной реки и плещутся там между купами задумчивой осоки, напевая свои странные, чарующие, хватающие за душу песенки и расчесывая гребнями длинные волосы, в которых запутались водоросли… Бледные, прекрасные, круглые руки поднимаются из воды и в безмолвной мольбе протягиваются к луне… Большие печальные глаза сияют между ветвей, как звезды… Жутко и сладостно увидеть их в эту пору. – Это кто ж такие будут? – спросил Дерягин. – Русалки, что ли? – Да… Русалки. – И вы их надеетесь увидеть? – О, если бы я надеялся! Я только мечтаю об этом… – Рассчитываете дождаться? — 36 —
|