|
– Хорошо, – сказал молодой адвокат. – Я беру это дело. Дело это трудное, запутанное дело, но я его беру. – Берите. Какое вы хотите вознаграждение заведение дела? – Господи! Как обыкновенно. – А как обыкновенно? – Ребенок! (Он с покровительственным видом потрепал меня по плечу.) Неужели, вы не знаете обычного адвокатского гонорара? Из десяти процентов! Понимаете? – Понимаю. Значить, если я получу три месяца тюрьмы, то на вашу долю придется девять дней? Знаете, я согласен работать с вами даже на тридцати процентах. Он немного смутился. – Гм! Тут что-то не так… Действительно, из чего я должен получить десять процентов? У вас какой иск? – Никакого иска нет. – Значить, – воскликнул он с отчаянным выражением лица, – я буду вести дело и ничего за это с вас не получу? – Не знаю, – пожал я плечами с невинным видом. – Как у вас там, у адвокатов полагается? Облачко задумчивости слетело с его лица. Лицо это озарилось солнцем. – Знаю! – воскликнул он. – Это дело ведь – политическое? – Позвольте… Разберемся, из каких элементов оно состоять: из русского еврея, русского полицеймейстера и русского редактора! Да, дело, несомненно, политическое. – Ну, вот. А какой же уважающий себя адвокат возьмет деньги за политическое дело?! Он сделал широкий жест. – Отказываюсь! Кладу эти рубли на алтарь свободы! Я горячо пожал ему руку. II– Систему защиты мы выберем такую: вы просто заявите, что вы этой заметки не печатали. – Как так? – изумился я. – У них ведь есть номер журнала, в котором эта заметка напечатана. – Да? Ах, какая неосторожность! Так вы вот что: вы просто заявите, что это не ваш журнал. – Позвольте… Там стоить моя подпись. – Скажите, что поддельная. Кто-то, мол, подделал. А? Идея? – Что вы, милый мой! Да ведь весь Петербург знает, что я редактирую журнал. – Вы, значить, думаете, что они вызовут свидетелей? – Да, любой человек скажет им это! – Ну, один человек, – это еще не беда. Можно оспорить. Testis unus testis nullus… Я-то эти заковыки знаю. Вот если много свидетелей, – тогда плохо. А нельзя сказать, что вы спали, или уехали на дачу, а ваш помощник напился пьян и выпустил номер? – Дача в декабре? Сон без просыпу неделю? Пьяный помощник? Нет; это не годится. Заметка об избиении полицеймейстером еврея помещена, а я за нее отвечаю, как редактор. – Есть! Знаете, что вы покажете? Что вы видели, как полицеймейстер бил еврея. — 265 —
|