|
Негр – каннибал – христосовался! Краснокожая собака – Ва-пити, которого засмеяли бы индейские скво (бабы), – христосовался! Боже, Боже! Они ели кулич. После жареного миссионера – кулич! А грозный индеец Ва-пити мирно съел три крашеных яйца, измазав себе всю кирпичную физиономию синим и зеленым цветом. Это – вместо раскраски в цвета войны. Кончилось тем, что отец, хватив киевской наливки свыше меры, затянул «Виют витры, виют буйны», а индеец ему подтягивал!! А негр танцевал с теткой польку-мазурку… Правда, при этом ел ее, но только глазами… И в это время играл не тамтам, а торбан под умелой рукой отца. А грозный немец, хозяин зверинца, просто спал, забыв своих львов и слонов. * * *Утром, когда еще все спали, я встал и, надев фуражку, тихо побрел по берегу бухты. Долго брел, грустно брел. Вот и моя скала, вот и расселина – мое пище- и книгохранилище. Я вынул Буссенара, Майн Рида и уселся у подножия скалы. Перелистал книги… в последний раз. И со страниц на меня глядели индейцы, поющие: «Виют витры, виют буйны», глядели негры, танцующие польку-мазурку под звуки хохлацкого торбана, львы прыгали через обруч и слоны стреляли хоботом из пистолета… Я вздохнул. Прощай, мое детство, мое сладкое, изумительно интересное детство… Я вырыл в песке под скалой яму, положил в нее все томики француза Буссенара и англичанина капитана Майн Рида, засыпал эту могилу, встал и выпрямился, обведя горизонт совсем другим взглядом… Пиратов не было и не могло быть; не должно быть. Мальчик умер. Вместо него – родился юноша. * * *В слонов лучше всего стрелять разрывными пулями. Я – как адвокат*I– Поздравьте меня! – сказал мне один знакомый – жизнерадостный, улыбающийся юноша. – Я уже помощник присяжного поверенного… Адвокат! – Да что вы говорите! – Вот вам и да что! Настоящий адвокат. Лицо его приняло серьезное, значительное выражение. – Не шутите? – Милый мой… Люди, стоящие на страже законов, – не шутят. Защитники угнетенных, хранители священных заветов Александра Второго, судебные деятели – не имеют права шутить. Нет ли дельца какого нибудь? – Как не быть дельцу! У литератора, у редактора журнала дела всегда есть. Вот, например, через неделю назначено мое дело. Привлекают к ответственности за то, что я перепечатал заметку о полицеймейстере, избившем еврея. – Он что же?… Не бил его, что ли? – Он-то бил. А только говорят, что этого нельзя было разглашать в печати. Он бил его, так сказать, доверительно, не для печати. — 264 —
|