|
Проглотив одну главу, Володя обязательно сделает маленький перерыв: потрогает новый лакированный пояс, которым подпоясана свеженькая ученическая блузка, полюбуется на свежий излом в брюках и в сотый раз решит, что нет красивее и изящнее человека на земном шаре, чем он. А в углу, за печкой, там, где висит платье мамы, примостились самые младшие Киндяковы… Их двое: Милочка (Людмила) и Карасик (Костя). Они, как тараканы, выглядывают из своего угла и всё о чем-то шепчутся. Оба еще со вчерашнего дня уже решили эмансипироваться и зажить своим домком. Именно – накрыли ящичек из-под макарон носовым платком и расставили на этом столе крохотные тарелочки, на которых аккуратно разложены: два кусочка колбасы, кусочек сыру, одна сардинка и несколько карамелек. Даже две бутылочки из-под одеколона украсили этот торжественный стол: в одной – «церковное» вино, в другой – цветочек, – всё, как в первых домах. Оба сидят у своего стола, поджавши ноги и не сводят восторженных глаз с этого произведения уюта и роскоши. И только одна ужасная мысль грызет их сердца: что, если Володька обратить внимание на устроенный ими стол? Для этого прожорливого дикаря нет ничего святого: сразу налетит, одним движением опрокинет себе в рот колбасу, сыр, сардинку и улетать, как ураган, оставив позади себя мрак и разрушение. – Он читает, – шепчет Карасик. – Пойди, поцелуй ему руку… Может, тогда не тронет. Пойдешь? – Сама пойди, – сипит Карасик. – Ты девочта. Буквы «к» Карасик не может выговорить. Это для него закрытая дверь. Он даже имя свое произносить так: – Тарасит. Милочка со вздохом встает и идет с видом хлопотливой хозяйки к грозному брату. Одна из его рук лежит на краю подоконника; Милочка тянется к ней, к этой загрубевшей от возни со снежками, покрытой рубцами и царапинами от жестоких битв, страшной руке… Целует свежими розовыми губками. И робко глядит на ужасного человека. Эта умилостивительная жертва смягчает Володино сердце. Он отрывается от книги: – Ты что, красавица? Весело тебе? – Весело. – То-то. А ты вот такие пояса видала? Сестра равнодушна к эффектному виду брата, но что бы подмазаться к нему, хвалит: – Ах, какой пояс! Прямо прелесть!.. – То-то и оно. А ты понюхай, чем пахнет. – Ах, как пахнет!!! Прямо – кожей. – То-то и оно. Милочка отходит в свой уголок и снова погружается в немое созерцание стола. Вздыхает… Обращается к Карасику: – Поцеловала. – Не дерется? – Нет. А там окно такое замерзнутое. — 256 —
|