|
– Взяться-то можно, только ведь эта штука не дешевая. Обыкновенно, думают, что она дешевая, а она не дешевая. – Ну, вы бы по знакомству скидку сделали. – Скидку? Ну, для вас можно сделать по своей цене. Ладно! Обыкновенно, эти заказы не особенно интересны, но раз вы просите – какие же могут быть разговоры… Все краски в моих глазах сразу потускнели и сделались серыми… Эти люди не видели в моих хлопотах простого желания сделать им приятное, а упорно придавали всему делу вид личного мне одолжения. Едучи обратно, я думал: что стоило бы мне просто промолчать, в то время, когда Туркин начал разговор об этом верхе… Он бы заказал его в другом месте, а Клусачев, конечно, прожил бы сам по себе и без этого заказа. Некоторые писатели глубокомысленно сравнивают жизнь с быстро мелькающим кинематографом. Но кинематограф, если картина не нравится, можно пустить в обратную сторону, а проклятая жизнь, как бешеный бык, прет и ломит вперед, не возвращаясь обратно. Хорошо бы (думал я) повернуть несколько дней моей жизни обратно до того места, когда Туркин сказал: «Нужно сделать откидной верх»… Взять бы после этого и промолчать о Клусачеве. Не течет река обратно… – Алло Вы? – Да, это я. – Слушайте, голубчик! Уже прошло три дня, а от вашего Кумачева ни слуху, ни духу. – Клусачева, а не Кумачева. – Ну, да! Дело не в этом, а в том, что уже пошли жаркие дни, и мы с женой буквально варимся в автомобиле. – Да я был у него. Он обещал позвонить по телефону. – Обещал, обещал! Обещанного три года ждут. Я насильственно засмеялся и сказал успокоительно: – За то он ради меня дешево взял. По своей цене. Всего 200 руб. – Да? Гм!.. Странная у них своя цена… а мне в Невском гараже брались сделать за 180, и с подъемным стеклом… Ну, да ладно… Раз вы уже заварили эту кашу – приходится ее расхлебывать. Сердце мое похолодело: подъемное стекло! А вдруг этот Клусачев делал свои расчеты без подъемного стекла? – Хорошо, – ласково сказал я. – Я с ним… гм… поговорю… ускорю… Всего хорошего. – Алло! Это вы, Клусачев? – Я! – Слушайте! Что же с Туркиным? – А что такое? – Вы, оказывается, до сих пор не сняли мерки? – Да все некогда. У нас теперь масса работы по ремонту. Собственно говоря, мы бы за этот верх и совсем не взялись, но раз вы просили, я сделал это для вас. Завтра сниму мерку… – Алло! Вы? – Да, я. Аверченко. – Слушайте, что же это ваш Крысачев – снял мерку, да и провалился. Уже неделя прошла. Я не понимаю такого поведения: не можешь, так и не берись… Наверное, он какой-нибудь аферист… — 100 —
|