|
– Да, она со мной была, – кивнула головой Серафима Петровна, осматривая всех нас холодным взглядом. – Когда?! Я с половины девятого до двенадцати сидел у нее и читал свою «Комету». – Вы что-нибудь спутали, – пожала плечами Серафима Петровна. – Что? Что я мог спутать? Часы я мог спутать, Шемшурину мог спутать с кем-нибудь или свою пьесу с отрывным календарем?! Как так – спутать? – Хотите чаю? – предложила Серафима Петровна. – Да нет, разберемся: когда Шемшурина была с вами на катке? – Часов в десять, одиннадцать. Драматург всплеснул руками. – Так поздравляю вас: в это самое время я читал ей дома пьесу. Серафима Петровна подняла язвительно одну бровь: – Да? Может быть, на свете существуют две Шемшуриных? Или я незнакомую даму приняла за Марью Александровну? Или, может, я была на катке вчера… Ха-ха!.. – Ничего не понимаю! – изумился Селиванский. – То-то и оно, – засмеялась Серафима Петровна. – То-то и оно! Ах, Селиванский, Селиванский… Селиванский пожал плечами и стал разворачивать рукопись. Когда мы переходили в гостиную, я задержался на минуту в кабинете и, сделав рукой знак Серафиме Петровне, остался с ней наедине. – Вы сегодня были на катке? – спросил я равнодушно. – Да. С Шемшуриной. – А я вас в театре сегодня видел. С Таней Черножуковой. Она вспыхнула. – Не может быть. Что же, я лгу, что ли? – Конечно, лжете. Я вас прекрасно видел. – Вы приняли за меня кого-нибудь другого… – Нет. Вы лжете неумело, впутываете массу лиц, попадаетесь и опять нагромождаете одну ложь на другую… Для чего вы солгали мужу о катке? Ее нога застучала по ковру. – Он не любит, когда я встречаюсь с Таней. – А я сейчас пойду и скажу всем, что видел вас с Таней в театре. Она схватила меня за руку, испуганная, с трясущимися губами. – Вы этого не сделаете?! – Отчего же не сделать?.. Сделаю! – Ну, милый, ну, хороший… Вы не скажете… да? Ведь не скажете? – Скажу. Она вскинула свои руки мне на плечи, крепко поцеловала меня и, прижимаясь, прерывисто прошептала: – А теперь не скажете? Нет? * * *После чтения драмы – ужинали. Серафима Петровна все время упорно избегала моего взгляда и держалась около мужа. Среди разговора она спросила его: – А где ты был сегодня вечером? Тебя ведь не было с трех часов. Я с любопытством ждал ответа. Лязгов, когда мы были вдвоем в кабинете, откровенно рассказал мне, что этот день он провел довольно беспутно: из Одессы к нему приехала знакомая француженка, кафешантанная певица, с которой он обедал у Контана, в кабинете; после обеда катались на автомобиле, потом он был у нее в «Гранд-отеле», а вечером завез ее в «Буфф», где и оставил. — 106 —
|