|
– Он, кажется, скрывается, – постукивая носком ботинка о ковер, сообщила Серафима Петровна. – За ним следят. Последняя фраза, очевидно, была сказана просто так, чтобы прекратить скользкий разговор о Гагарове. Но студент Конякин забеспокоился. – Следят??! Кто следит? – Эти, вот… Сыщики. – Позвольте, Серафима Петровна… Вы говорите что-то странное: с какой стати сыщикам следить за Гагаровым, когда он не революционер и политикой никогда не занимался?! Серафима Петровна окинула студента враждебным взглядом и, проведя языком по запекшимся губам, раздельно ответила: – Не занимался, а теперь занимается. Впрочем, что мы все: Гагаров да Гагаров. Хотите, господа, чаю? * * *Пришел еще один гость – газетный рецензент Блюхин. – Мороз, – заявил он, – а хорошо! Холодно до гадости. Я сейчас часа два на коньках катался. Прекрасный на Бассейной каток. – А жена тоже сейчас только оттуда, – прихлебывая чай из стакана, сообщил Лязгов. – Встретились? – Что вы говорите?! – изумился Блюхин. – Я все время катался и вас, Серафима Петровна, не видел. Серафима Петровна улыбнулась. – Однако я там была. С Марьей Александровной Шемшуриной. – Удивительно… Ни вас, ни ее я не видел. Это тем более странно, что каток ведь крошечный – все как на ладони. – Мы больше сидели все… около музыки, – сказала Серафима Петровна. – У меня винт на коньке расшатался. – Ах, так! Хотите, я вам сейчас исправлю? Я мастер на эти дела. Где он у вас? Нога нервно застучала по ковру. – Я уже отдала его слесарю. – Как же это ты ухитрилась отдать слесарю, когда теперь ночь? – спросил Лязгов. Серафима Петровна рассердилась. – Так и отдала! Что ты пристал? Слесарная, по случаю срочной работы, была открыта. Я и отдала. Слесаря Матвеем зовут. * * *Наконец явился давно ожидаемый драматург Селиванский с пьесой, свернутой в трубку и перевязанной ленточкой. – Извиняюсь, что опоздал, – раскланялся он. – Задержал прекрасный пол. – На драматурга большой спрос, – улыбнулся Лязгов. – Кто же это тебя задержал? – Шемшурина, Марья Александровна. Читал ей пьесу. Лязгов захлопал в ладоши. – Соврал, соврал драматург! Драматург скрывает свои любовные похождения! Никакой Шемшуриной ты не мог читать пьесу! – Как не читал? – обводя компанию недоуменным, подозрительным взглядом, вскричал Селиванский. – Читал! Именно ей читал. – Ха-ха! – засмеялся Лязгов. – Скажи же ему, Симочка, что он попался с поличным: ведь Шемшурина была с тобой на катке. — 105 —
|