9Обсидиановые наконечники всегда находили в Уари по соседству с культовыми
трофейными головами. Спектрографический анализ тщательно отделанных обсидиановых
наконечников в Серро Амару указывает на их происхождение из долины Куско. Как и в пяти
сотнях миль к югу, в долине Куско в Пикильякте, археологи нашли здесь «совершенно
очевидное жертвоприношение из десяти человеческих черепов... характерную форму
церемониального поведения в Уари».
10 Колата предполагает, что основание (приблизительно в 650 году н.э.) Пумы Пунку,
земной святыни земледельческого мировоззрения в Тиауанако, к югу от Акапаны, в период
правления воинов могло впервые представлять собой воплощение в пространственную
форму идеи сословных делений. В это время, как доказывает Колата, господствовали над
Тиауанако жрецы воинов. Как я уже говорил, эту действительность можно также
интерпретировать и таким образом, что обусловливала деление на три сословия, весьма
похожее на деление древнего ведийского общества на священников (браминов), воинов
(раджпутов) и земледельцев (дхун-джей).
11 Одним из аспектов этой традиции была попытка некоторых местных хронистов
примирить библейскую и анд-скую традиции. С разной степенью осторожности ученые
теперь соглашаются с тем, что в период после конкисты это стремление могло основываться
на нескольких более ранних источниках исторической перспективы. Саломон называл этот
период «ренессансом», указывая, в частности, на Пачакути Ямки и Гуамана Пому, но считал,
что это замечание предполагает, что представленные ими идеи являли собой
«переосмысление» прошлого, основанное на очевидном стремлений Гуамана Помы
примирить библейские и андские хронологии. (Саломон цитировал, но со всей очевидностью
относился скептически к утверждению Тернера о том, что такие труды, как уарочирийские
мифы, имеют структурные сходства с Библией вследствие схожести структурных
исторических условий.) С другой стороны, что касается Гуамана Помы (кого даже наиболее
придирчивый из ученых назвал «рехнувшимся» [Хемминг]), Моника Харнс недавно
показала, что ряд портретов инкских царей, написанных без обращения к Гуа-ману Поме
неизвестным художником в середине XVIII столетия, «содержал генеалогию царей, которая
до тех пор считалась уникальной особенностью повествования Гуамана Помы, законченного
в 1615 году... И Гуаман Пома Аяла, и неизвестный художник... [видимо]... опирались на
общую историческую традицию... Потрясающее сходство между исторической философией,
лежащей в основе как неизвестных портретов, так и генеалогии инков Гуамана Помы,
заставляют думать, что этот последний хронист был не единственным творческим и
оригинальным индивидуумом, не поглощенным западной логикой, а в большей мере
выразителем альтернативной исторической традиции, которую, быть может, и не изобретал
он сам».
— 236 —